Алисон успокоилась. Ингерид задумывалась, не потому ли матери так нравится в Ларвике, что он пусть и чуть-чуть, но все-таки ближе к ее любимой Англии? Решение не иметь больше детей, похоже, утратило силу, по крайней мере, Алисон не предохранялась. Через год она снова забеременела.

Род Хейердалов, один из крупнейших в стране, происходил из независимых крестьян-собственников Аурскуга. Как возникла эта фамилия, никто не знает, но на фамильном гербе Хейердалов изображена цапля[7] — болотная птица из отряда голенастых. Первым, кто использовал это имя в современном написании, был, судя по всему, старший лейтенант Свен Хаагенссон Хейердал. В одном из писем в 1761 году он писал о себе как «бедном, старом и слабом человеке». Его довольно пестрая жизнь закончилась в следующем году в Холанде. Он прожил восемьдесят один год, стал отцом пятнадцати детей, участвовал в войне против шведского короля Карла XII и был с позором изгнан из армии после того, как однажды ночью разграбили казну, которую он перевозил.

Ветвь, к которой принадлежал Тур Хейердал, ведет свою историю от сестры Свена — Метте Хаагенсдаттер. Она была замужем за ленсманом Халвором Андерсоном Раккестадом и родила семерых сыновей. Со временем все они взяли фамилию Хейердал. Шестеро старших считались основателями шести ветвей, на которые впоследствии разделился род. Тур Хейердал был потомком старшего сына Метте — Хаагена, родившегося в 1715 году, и принадлежал, таким образом, к первой ветви.

В XVIII веке Норвегия была бедной страной. Влияние и положение в обществе во многом зависело тогда от отношения к земле — был ли человек землевладельцем или работал на чужой земле. Большинство норвежцев землю арендовали или рыбачили в море. Крупных землевладений в стране не существовало. Горожанин мог обеспечить себя, став судовладельцем, торговцем лесом или занявшись горным делом, но буржуазия еще не имела в то время влиятельного положения в обществе. Его основу составляли независимые крестьяне-землевладельцы, и с расслоением общества представители именно этого сословия восходили на более высокий уровень, становясь в первую очередь священниками, офицерами и юристами, а со временем — инженерами, врачами, естествоиспытателями. Из их среды в дальнейшем произошли владельцы фабрик, разного рода предприниматели и управляющие крупных предприятий.

С родителями. Туру два года

Род Хейердалов следовал в своем развитии той же традиции. Из весьма скромных землевладельцев, впервые упомянутых в документах XVI века, Хейердалы за двести лет превратились в довольно крупных собственников и могли уже называть себя помещиками. У них появились средства на образование детей, и в течение XIX века родословная обогатилась представителями различных профессий. Здесь были нотариусы, прокуроры, градоначальники, крупные торговцы, врачи, офицеры в высоких званиях, инженеры, управляющие и т. д. Так получилось, что сан священника не прельстил никого из Хейердалов: духовенство, если можно так сказать, было представлено в роду звонарем.

Родившийся в 1835 году в Аурскуге Клемент Хейердал нарушил земледельческие традиции и уехал в Кристианию, где стал учиться на кожевника. Амбиции привели его в Копенгаген, где Клемент получил стипендию и продолжил свое образование в Германии, Англии и Франции. В 1860 году он вернулся домой и основал в норвежской столице кожевенную мастерскую. Через несколько лет он объединил свои усилия с братом Халвором Эмилем, который был моложе его на пять лет и имел инженерное образование. Они завели общее дело. Халвор Эмиль провел первую в Кристиании телефонную линию, способствовал электрификации городских трамвайных путей и строительству отдельной линии Майорстуен-Хольменколлен.

Когда в 1833 году Клемент умер, прожив всего сорок восемь лет, его вдове, сыну и двум дочерям осталось значительное состояние. Сына звали Тур, ему было всего тринадцать лет, когда он лишился отца. Вскоре умерла и мать. Отцовское наследство позволило ему выбрать образование по своему вкусу. Окончив среднюю школу, он отправился в Тронхейм, чтобы изучать химию в городском техническом училище. Этого ему не хватило и, чтобы удовлетворить свои амбиции, Тур через некоторое время отправился в Германию, учиться на пивовара. В течение четырех лет он трудился в качестве подмастерья в различных пивоварнях страны. Германия, нация пивоваров, имела даже собственную Академию пивоварения в Вормсе. Там Тур Хейердал завершил свое образование и в 1892 году получил должность мастера на пивоваренном заводе в Кристиании.

В Германии он познакомился с дочерью немецкого пивовара Германа Альтермана — Метой Луизой Фредрикке. Тур и Мета полюбили друг друга. В 1893 году в Потсдаме состоялась их свадьба. Через год Тур оставил работу в Кристиании и сделал следующий карьерный шаг, купив в Вестфолде на остатки отцовского наследства завод по производству пива и минеральной воды. Таким образом, в возрасте двадцати пяти лет он стал сам себе хозяином. С этого времени Тур Хейердал-старший называл себя управляющим.

У Тура и Меты родилось трое детей, но со временем их чувства остыли, и в один прекрасный день управляющий расторг брачный контракт. В состоянии, схожем с детским восторгом, он готовился заключить новый, сочиненный в пансионате у Рондеслоттет. Он надеялся начать с Алисон новую жизнь.

Алисон умела держать себя в руках. Но однажды, открыв дверь на звонок, она чуть не потеряла сознание. На пороге стоял довольный собой Тур-младший в окружении шумной толпы мальчишек с гадюкой в руках. Она извивалась, но сын крепко держал ее за хвост, и все попытки гадюки вцепиться в него острыми зубами заканчивались неудачей.

Впрочем, Алисон быстро пришла в себя. Незадолго перед этим она только улыбаясь кивнула, когда Тур пришел к ней и сказал, что собирается идти ловить гадюку. Алисон не приняла намерение сына всерьез. Змея нужна была ему для коллекции. Интерес к животным усилился у Тура после того, как он пошел в школу, и мать поддержала его, когда он захотел устроить настоящий Дом для животных. Но вот того, что он однажды явится домой с гадюкой в руке, такого она себе представить не могла. Самого слова «гадюка» было достаточно, чтобы вызвать отвращение, и как большинство родителей, Алисон предупреждала сына, что змеи опасны и от них следует держаться подальше. Но теперь, когда Тур стоял перед нею и чувствовал себя в глазах мальчишек героем, она не могла не гордиться им. Вместо того чтобы наказать его, как того требовали правила обычного воспитания, она взяла банку с формалином. Общими усилиями они затолкали змею в банку, где она, напоследок дернувшись несколько раз, в конце концов успокоилась, парализованная ядовитым раствором.

Десятилетний Тур, оказывается, хорошо подготовился к змеиной охоте. Выйдя из дома, он взял с собой палку и бутылку. Палка на одном конце раздваивалась, а бутылка была с пробкой. Он долго бродил по лесу, но ни одной змеи ему не попалось. Однако Тур запасся терпением, и, наконец, ему повезло: он увидел спинку с зигзагообразным рисунком — гадюка грелась на солнышке прямо перед ним. Со скоростью молнии он прижал рогаткой ее шею к земле, а потом попытался запихать змею в бутылку. Но гадюка вывернулась. Тогда он схватил ее за хвост и, неся на вытянутой руке, отправился домой.