Пока он не понимал многое из того, о чем ему говорили родители. Путаница возрастала, когда он пытался свести их наставления воедино. Он уже испытал близость смерти, когда провалился под лед и чуть не утонул в пруду Херрегорд. Жизнь и смерть уже не были для него отвлеченными понятиями, они приобрели реальные очертания. Он с удовольствием бы поддерживал обе стороны, ему нравилось то, что рассказывала мать, но он не хотел отказываться от того чувства защищенности, которое испытывал, когда отец читал «Отче наш». Тем не менее, необходимость выбора витала в воздухе, и постепенно Дарвин вытеснил Бога. Сам Тур Хейердал описал это следующим образом:

«После того, что я испытал, попав под лед, я много размышлял о жизни и смерти. Меня больше интересовали растения и животные, чем то, кто создал природу и поддерживает жизнь во всем живом. В том, что есть нечто за пределами видимого мира, я никогда не сомневался, и в этом чувствовал себя единомышленником отца. Но меня больше занимало то, что можно увидеть здесь, на земле, чем невидимые ангелы из заоблачного мира, на который, увещевая грешников, ссылался священник на уроках религии».

Итак, он становился единомышленником матери, но не осмеливался совсем отцепиться и от отцовского фрака. Тур бессознательно пытался соответствовать желаниям обоих, а они занимались с ним каждый по-своему. Отец показывал фокусы и, к большому удивлению мальчишки, доставал из шляпы кроликов. Иногда он брал Тура-младшего на пивоварню, где мальчик, как взрослый, здоровался с рабочими, посещал контору и пил лимонад. Мать же возила его с собой в Кристианию[4], столицу страны, с трамваями на улицах и с Зоологическим музеем в Тойене. Иногда она приходила домой с новым игрушечным зверьком, которого он мог взять к себе в кровать — обезьянкой, жирафом, слоном… А однажды она подарила ему игрушечного негра!

С друг другом родители почти не разговаривали и никогда друг другу не улыбались. Однажды вечером, когда Тур уже лег спать, он услышал шум внизу. Это ссорились отец и мать. Они так сильно ругались, что он, плача, сбежал вниз по лестнице и попытался их примирить. Вид мальчика потряс родителей, и они попытались успокоить его, насколько могли. Тур больше не видел их ссорящимися, но скрыть разрыв от него уже было невозможно.

Так Тур жил и узнавал жизнь. Будучи лишенным общества сверстников, он прибегнул к собственной фантазии и замкнулся в мире, который нравился ему больше всего, — в мире, где жили только животные.

До того, как покинуть супружеское ложе пивовара, Алисон разводилась дважды. Друзья и знакомые не скрывали, что считали ее поведение неподобающим. В то время разводы считались едва ли не самым страшным грехом, и практически невозможно было предотвратить распространение дурной молвы о разведенной женщине. Сплетням способствовало и то, что, освободившись из «кукольного дома»[5], она оставила некоторых детей с отцом. Однако Алисон эти разговоры особенно не волновали. Она принимала решения после долгого обдумывания и потом никогда не оглядывалась назад.

Алисон родилась в Тронхейме 29 мая 1873 года. Основы немалого капитала ее семейства заложил дедушка Юхан Даниэль Фюрстенберг Линг. У него был свой магазин со звучным названием «Мануфактура и штучные товары Линга, сельдь и Лофотенская экспедиция». В начале 40-х годов XIX века Юхану Лингу очень повезло: в большом пожаре на городских складах погибло множество товара, а его торговля почти не пострадала — запасы были проданы, а новые поставки еще только ожидались. Все выросло в цене, а тут как раз подоспели заказанные Лингом товары, и он смог продать их со значительной прибылью. Постепенно дело перешло к отцу Алисон, которого тоже звали Юхан Даниэль. Он сосредоточился на торговле мануфактурой, называл себя оптовиком и радовался, что дела в магазине по-прежнему шли хорошо.

Мать Алисон звали Алисон Мартине Хартманн, она была родом из Оркдала. Имя «Алисон» семья унаследовала от шотландских предков и передавала из поколения в поколение.

Дом детства. Улица Стенгатен в Ларвике. Из комнаты мальчика открывался вид на Ларвикфьорден

Маленькая Алисон росла в типичной буржуазной семье. Хотя мать, надо признать, служила для дочери нелучшим примером — она относилась к жизни как к временному пристанищу, откуда, как она надеялась, Спаситель, проявив милость, призовет ее к себе как можно скорее. Впрочем, она с пользой распорядилась отпущенным ей временем: за период с 1871 по 1878 год она произвела на свет семерых детей. Алисон была третьей по старшинству. Во время восьмых родов Господь счел, что мать Алисон выполнила свой долг, и даровал ей мир и покой, к которому она давно стремилась.

Отец был слишком занят делами, чтобы справляться с детьми в одиночку; к тому же в воспитании детей у него, как и у других отцов того времени, не было опыта. Кончилось тем, что Алисон пришлось жить то у двух тетушек — старых дев, то у дедушки по линии матери — жизнелюбивого уездного доктора Маренса Содеманна Хартманна. Можно сказать, что в юные годы она оказалась меж двух огней: там, где тетушки крестились, уездный врач метал громы и молнии. Если тетушки в борьбе за юную женскую душу предписывали следовать узким путем благочестия, то дедушка открывал ей более широкие пути, один из которых привел Алисон в английский пансион.

Жизнь среди англосаксов пошла ей на пользу. В пансионе давали неплохие знания, а кроме того, Алисон стала хорошей наездницей, вкусила шумной викторианской светской жизни и… окунулась в дебаты об учении Дарвина, которые в Англии в то время не умолкали. Кончилось все тем, что она стряхнула с себя угрюмое благочестие тетушек и, вернувшись через год домой с полным чемоданом соблазнительного нижнего белья, стала жить совершенно самостоятельно, что с тех пор стало отличительным свойством ее жизни. Красота Алисон притягивала восхищенные взгляды, ее считали очаровательной. Она быстро сделала выбор и в двадцать лет предстала перед алтарем. Ее избранник оказался банкиром, его звали Юхан Ник. Брююн. Он был старше Алисон на восемь лет.

С таким аппетитом к жизни Алисон стала полной противоположностью своей матери. Только в одном она ее повторила: Алисон родила столько же детей.

Первенец, мальчик, родился через год после свадьбы. Его назвали Сигбьорном. Но ему не довелось вырасти, он умер в 1897 году в возрасте трех лет.

В 1898 году она произвела на свет второго сына. Его назвали Лейфом.

Юхан Брююн был очень занятым человеком и порой по служебным делам уезжал из дома. Поэтому он попросил хорошего друга по имени Кристиан Бернсторфф Бодткер Матесон присматривать за Алисон во время своего отсутствия. Матесон так серьезно подошел к выполнению этого поручения, что Алисон забеременела. Она поспешно развелась с Юханом, чтобы выйти замуж за Кристиана — торговца мануфактурой, как и ее отец. В апреле 1900 года Алисон родила дочь, получившую по традиции имя в честь своей матери и бабки. Дома ее называли Тулли.