Шляпа была такой большой, что казалось, головной убор полностью поглотил свою хозяйку. Магистр, чьё имя не запомнил ни один из присутствующих, сама была ведьмой и ворчала весь урок. О том, что не существует никаких «никромантских» зелий. Что лишь в угоду магам-некромантам всё, что содержит останки, проросшие из них грибы и выросшую в склепах растительность, всё, что кипит на мёртвом огне и варится в мёртвой воде — всё это собрали в один курс и заставили её его читать. Ведьма была вне себя от гнева, ибо Совет не внял её доводам о том, что изучать «отдельно взятые» зелья нет смысла. Зельеварение — наука, коей маг обязан отдать жизнь и полумер тут не бывает — это вам магия, а не по кладбищам бегать.

Так или иначе, если отбросить бесконечное ворчание, информации выдано было много — счастье, что магистр… Как же её зовут? В общем, магистр Ведьма вовсе не настаивала на том, чтобы дети делали записи исключительно пером кладбищенского ворона, и это оказалось огромным счастьем! Правда, на практическое занятие необходимо было раздобыть котелок, отлитый из гробовых гвоздей…

И где его взять?

В обед Вивьен отправилась в столовую — на этот раз ту, что принадлежала первому курсу. Каждому факультету был отведён отдельный стол, но сидеть там, где тебе вздумается, при этом вовсе не возбранялось. Никаких жаровень, отделённых мертвым огнём. Никаких кабанов на вертеле и вина, и это нисколько не расстраивало, скорее наоборот.

Канно сновали туда-сюда с тарелками, наполненными едой. Вивьен узнала одну из них — девушку, что вытирала ей лоб смоченным в холодной воде платком, когда она вся горела и бредила.

Вивьен вздрогнула от собственных воспоминаний. Она опять видела Элая. Кровь на ладонях. Зов о помощи. С ним и впрямь беда, или всё это бред?

Она должна это выяснить. С другой стороны, после того видения с Шутом, она видела парня в столовой старшекурсников, как раз перед тем, как кто-то поднял кладбища Академии. С ним было всё в порядке — он опять над ней издевался. Значит, всё это ей померещилось. Может, старшекурсники что-то подлили в вино? Но она ведь ничего не пила! Не успела…

Маки уплетал орешки, а Вивьен жевала пирожок, не чувствуя вкуса — слишком много мыслей было в голове. Неожиданно раздался звук, от которого враз заложило уши! В столовой началась суматоха — адепты, напуганные предыдущими событиями, начали разбегаться кто куда, побросав полные еды тарелки.

— Ха-ха-ха!

— Краснопопый опять лишился магии!

— Ха-ха-ха! Ой, не могу…

— Лучше надо следить за своим барабаном!

— Уверен, что на вашем острове нужны некроманты, ты, абориген? Вы же отправляете мертвецов в море!

— Как поднимать их собираешься, а? Вместе с акульим дерьмом?

— Ха-ха-ха…

Когда толпа немного рассеялась и те, кто издевались над парнем, убежали, к ногам Вивьен выкатился порванный в клочья там-там. Ленты, кожаные шнурки, увенчанные вырезанными вручную фигурками из кости, пучки трав и ракушки болтались по краям инструмента, делая его похожим на атрибут шамана дикого племени. Наверное, поэтому мальчишку обзывали аборигеном?

От этой штуки веяло силой — древней, мощной. Макабр обернулся — пустые глазницы полыхнули синим огнём, столовую заволокло туманом, флейта задрожала в складках мантии и Вивьен заиграла. Снова незнакомая мелодия, но такая… ЧУдная! Пальцы порхают сами собой, будто кто-то невидимый дёргает за ниточки, девушка раскачивается в трансе из стороны в сторону и играет, играет, играет…

Описание: Мертвец покоится в гробу, сложив на груди кисти рук. Гроб украшен цветами. С одной стороны венка цветы завяли и истлели, с другой — свежи и радуют глаз.

Символизм и значение в раскладе: Мертвец, покойник, тяжело больной. Но аркан так же может говорить о «живых мертвецах». То состояние, когда человек проживает жизнь, не чувствуя её вкуса — занимается не тем, что хочет на самом деле, живёт не с теми, кого по-настоящему любит. Если речь идёт о магах или ведьмах — утраченная сила, возможно, вернётся, она просто спит по каким-либо причинам. Цветы в посмертном венке — те, что ещё свежи, намекают на возможное возрождение.

Из Оракула Леди Теней.

* * *

— Спасибо, Вивьен.

— Что?

Вивьен очнулась. Возможно, кого-то такие трансы могли бы напугать, но только не её. Бабушка с детства учила воспринимать подобные состояния как благо — ведь только так можно общаться с миром мёртвых. От того общения Вивьен ни разу не было никакого вреда, а родственникам умерших, как и стражам правопорядка (последним — в особенности) — огромная польза.

Вот и сейчас — странный там-там, порванный, видимо, теми, кто издевался над мальчишкой, чудесным образом стал как новенький — любо-дорого посмотреть! Парень и правда странный — худой — мантия обёрнута вокруг в три оборота, какая-то разноцветная ткань на шее скрывает почти всё лицо. Но это же не повод портить человеку инструмент!

Маки прыгает на натянутой коже — гремит костями от радости. Вивьен покачала головой, протянула сложенные лодочкой ладони — крыс прыгнул в них, на лету превращаясь в пушистого зверька.

— Ух, ты! — раздалось рядом.

Вивьен подняла глаза на нового знакомого. Кожа мальчишки приятно отливала краснотой. Так выглядят глиняные карьеры, куда они с классом часто отправлялись в экспедиции за материалом для творчества. В Ланконе гончарное дело на досуге — обычная история. Почти в каждом доме на кухне красуются горшочки всех форм и размеров, сделанные вручную и расписанные яркими красками. Редко найдёшь подвал без гончарного круга, даже в самых бедных домах.

— Спасибо! — адепт, не помня себя от счастья, схватил барабан и прижал к себе. — Спасибо.

Чёрные глаза смотрели на Вивьен с любопытством и благодарностью. Наверное, этот странный мальчик — единственный из первокурсников, кто знать не знал о негласном законе, по которому девушка объявлена изгоем. Мантия несчастного была вся в крошках и пятнах от соуса — видимо, до того как испортить его инструмент, кто-то вдоволь поиздевался. Вокруг уже собралась толпа любопытных — все поняли, что происходящее не имеет никакого отношения к поднятым с кладбищ умертвиям, и, осмелев, внимательно наблюдали за происходящим.

— Кто это сделал? — нахмурилась Вивьен, совершенно не обращая внимания на толпу вокруг, которая как-то очень быстро исчезала — адепты в мантиях куда-то спешили, то и дело оглядываясь на них.

— Старшекурсники, — объявил мальчик с такой неподдельной радостью, что волей-неволей закрались нехорошие подозрения относительно вменяемости адепта с там-тамом. — Я обязательно тебе всё расскажу, — правильно понял новый знакомый её взгляд, — Просто… Нам надо торопиться. Ты долго была в трансе — мы опаздываем на занятие по артефакторике — не успеем к началу урока — придётся отрабатывать на кладбище.

— У меня этих отработок уже две, — отмахнулась Вивьен.