Слюна скопилась в моем рту, дыхание давалось с трудом, но, пока Петр наслаждался своим триумфом, кланяясь одногруппникам и делая реверансы…

— Хе-хе-хе, — вытер я губы. Оперся о древко — и с выдохом расправил плечи. — Надеюсь, в академии есть хорошие знахари.

Петр попался. Каждый раз, когда он наносит удар, его указательный палец из сжатого кулака на секунду отдергивается в сторону, странная и непонятная привычка, но этого мгновения мне достаточно.

— И откуда у тебя взялось настолько непомерное эго? — поднял подбородок Петр. — Ты… Ты только позоришь титул претендента. Будь ты проклятым, было бы лучше, — готовился он к финальному выпаду.

— Претендент, проклятый… — провел я языком по зубам. — Как много ненужных ярлыков. — Муляж вперед. — И все это стирается, как только ты почувствуешь боль, нестерпимую боль от сломанных костей. — На миг я перестал притворяться. Не Кормак, но Корнар смотрел на юношу. И он это увидел, увидел, но отбросил ни пойми откуда взявшийся страх.

Это чувство проявилось у Петра в том, как он взял меч в более крепкий хват, как капелька пота стекла по его виску. Вдох, выдох.

— А-а-а! — понесся он в атаку.

Как и с Рокой до этого, я не был серьезен в начале, но теперь…

Словно в танце выгибаю спину, пропуская выпад над грудью, оружие проходит в жалких миллиметрах, срывает мою ленту. Но я вижу, вижу торчащий палец.

Удар!

— Кха! А-А-А! — закричал Петр от нестерпимых страданий. Попятился, не опуская клинок, прижал руку к запястью, глаза наполнились слезами, ведь его пальчик… Хе-хе, сломанным прутиком смотрит в обратную сторону.

— Петр! — заволновался Квазар.

— Это раз, — дунул я на прядь своих волос. — Вы это хотели сказать?

— Кх-х, — сжал зубы мой оппонент, и алый ручеек струился по его коже. — Ублюдок!

— А где манеры?! Где благодать? — издевался я.

— Петр? — повторил Квазар.

— Я… — учащенно дышал наглец. — Я могу продолжать!

— Похвально-похвально, — окончательно расслабился я. — Вот только скоро… как его… — вспоминал я, раскачиваясь из стороны в сторону. — Ах да, финальный тест. Сможешь ли ты его сдать с перебитыми пальцами? — Хищная улыбка. — Ведь я доломаю их и всю твою культю, недомерок.

— Как ты смеешь, ты?!

— А как смеешь ты? — сделал я шаг вперед, Петр отступил. — Кем ты себя возомнил? Ты, — сдержал я смешок. — Ты думаешь, что у нас будет какое-то противостояние? Будет соперничество на протяжении всей учебы? Ох! Что за банальность! Нет-нет-нет, — поднял я "меч". — Такое ребячество забавно лишь несколько минут, а дальше просто раздражает. — Я подмигнул. — А то, что меня раздражает, я убираю со своего пути.

— А-а-а! — жалкая попытка пойти в атаку, подкрепленная мрачными чувствами.

Наотмашь отбиваю удар — и тут же наношу ответный, по уже сломанному пальцу. Новый крик, еще более жуткий хруст, девушки позакрывали ладошками рот, парни побледнели, словно в первый раз увидев кровь.

— Кормак, пр… — теперь Квазар решил дать заднюю? Но я всего лишь играю по правилам.

— Вы сами сказали: пока один из нас не признает поражение, — прервал я его. — Его жизни ничего не угрожает, а вот будущему как Рыцаря — вполне.

Рока смотрела на меня, широко раскрыв глаза. И я видел там не только страх, но и — внезапно! — слабую искру, такую слабую… как зародыш чего-то прекрасного. Ей… ей нравится то, что она видит, но пока девчонка ни за что не признает этого. Возможно, она не такой уж и скучный персонаж этой истории? Посмотрим.

— На чем мы остановились? — прокрутил я палку в руке. — Это второе попадание.

— М. М-м, — сдерживал слезы блондин. Он дрожал всем телом и, кажется, готов был блевануть от боли.

— Сдавайся! — спародировал я его голос. И от надменного Петра остался сопливый мальчишка, все еще гордый, но понимающий, что проиграл. Это давило на него, давило так сильно, что он больше не мог выпрямить спину. — Ну-с, как хочешь.

Беру разбег! Целюсь прямо в сердце: меня захлестнуло кровавое желание сделать ему еще больнее, и в этот момент стало наплевать на предупреждения и правила. Познай сокрушающую боль, познай, когда твоя жизнь висит на волоске, как тебя зажимают в тиски, как!..

— Сдаюсь! — в последний момент прокричал он.

Я остановился. До нового попадания оставалось полсантиметра.

— Тс, — раздосадованно прицокнул я языком. — Умница. — И потрепал Петра по щеке, как собачонку. Он упал на колени.

— Дуэль окончена! Победитель… Кормак, — не особо воодушевленно сказал Квазар — и сразу подбежал к проигравшему.

Как и ученики. Все столпились вокруг Петра. А я, бросив муляж на песок, сказал:

— Урок окончен. — И просто пошел в сторону выхода, но по пути… — Рока, будь добра, проводи меня куда-нибудь, где можно позавтракать.

Девушка смотрела то на меня, то на учителя и, получив подтверждение, что все правда закончено, последовала за мной.

После посещения медпункта с отхлебыванием из бутылька целебного зелья — тут есть такие — через пол-оборота часов мы уже сидели в местной столовой, хотя слово "столовая" не совсем подходило: слишком богато тут накрывали. Все выглядело как большой фуршет: хватай поднос и бери, что хочешь.

Откусив от свежего хлебца с яркой корочкой, я надул щеку:

— М-м-м, вку-у-усно.

— Не хочешь это обсудить? — севшая напротив девушка пока не притронулась к еде.

— Я и говорю, ты зря не взяла эту штуку. Что может быть лучше свежего хлеба?

— Что? — подняла Рока бровь. — Нет, зараза Кормак, я про дуэль! — чуть хлопнула она по столу.

— А… — закатил я глаза. — Ты про это. — Прожевал кусочек. — Разве это не в порядке вещей?

— Да, дуэли обыденность, — чуть опустила она голову. — Но такая неоправданная жестокость… Знаю, что, если захочешь, ты можешь хорошо управляться с мечом, но это… Это…

— Давай еще раз расставим точки над буквами, ладно? — скрестил я пальцы. — После того падения в коллектор я пересмотрел свою жизнь и понял, что она мне не нравится. Поэтому знакомься: я. Это новый я.

— Кормак…

— И, кстати, это имя мне