— совершенно непроницаемая организация. Именно посредством нее американцы организовали тыловое обеспечение повстанцам Л. Кабилы против Мобуту в Заире, поставили средства связи П. Кагаме в Руанде.

«Мы уже лет десять являемся свидетелями возникновения американской тайной внешней политики. За коммюнике Государственного департамента вырисовываются внешнеполитические действия, которые определенным образом противоречат позициям, официально объявленным правительством первой державы в мире. Налицо тайные "внешние политики" — именно так, во множественном числе, поскольку интересы разных агентств и частных субподрядчиков не всегда подчиняются одной линии поведения» (с. 210-211).

Пособником подъема исламизма США делает не только множественность их внешних политик, но и защита исключительно собственных краткосрочных экономических интересов. Еще один фактор подъема исламизма — поддержка США политики Израиля, направленной на раскол сил в стане его арабских противников. В начале 70‑х годов израильская спецслужба внутренней безопасности и контрразведки «Шин-Бет» разработала план содействия возникновению исламистских организаций, способных если не ослабить и расколоть Организацию освобождения Палестины (ООП), то соперничать с ней. С этой целью «Шин-Бет» начала финансирование палестинского отделения «Братьев». Израиль разрешил исламистам виды деятельности, запрещенные им ООП, что привело к созданию шейхом А. Ясином движения «Хамас». Данная организация вступила в открытое соперничество с ООП и, в отличие от нее, выступает против всех планов мирного урегулирования. Этим исламисты напрямую обслуживают интересы правых израильтян. Вот почему Лабевьер назвал исламистов и сионистов «взаимодополняющими врагами» («ennemis complementaires») (c. 224).

Проводя в жизнь принцип divide et impera, Израиль делает ставку на идеологию исламизма, а также исходит из правильной оценки Ирана как мощного фактора раскола мусульманского мира. Вот почему Израиль продавал Ирану оружие и во время ирано-иракской войны, и в 90‑е годы. Следуя именно этому курсу, Израиль, бывший до того традиционным союзником шаха, в 70‑е годы согласовал свою иранскую политику с политикой администрации Дж. Картера, которая в значительной мере содействовала исламской революции (с. 226).

Когда речь заходит об исламизме, все взгляды обращаются к Ирану. Поэтому возникает вопрос: как США могут поощрять и в иных случаях даже опираться на идеологию, святилищем которой остается страна, являющаяся, по их мнению, главным террористическим государством мира? Если взглянуть на демонизацию Ирана американцами в исторической перспективе, становится очевидным, что у истоков исламской революции стоит сам Вашингтон. Причиной этого было ухудшение американо-иранских отношений с начала 60‑х годов из-за наращивания шахом военной мощи страны и его плана объединить расположенные по берегам Индийского океана государства в оборонительный союз, независимый ни от США, ни от СССР. Вашингтон мог с трудом терпеть такое открытое проявление независимости, особенно со стороны союзника, обладающего пятой по численности армией в мире. Ухудшение внутренней ситуации в Иране и опасность, что страна попадет под влияние Москвы, привели к тому, что президент Дж. Картер предоставил свободу действий сторонникам «исламского решения».

Однако очень скоро исламисты выступили против США. Главной причиной захвата в 1979 г. американского посольства в Тегеране было то, что за предшествовавшие провозглашению республики месяцы оно превратилось в «параллельное правительство», средоточие шпионов и всякого рода консультантов, стремившихся проникнуть в административные органы и национальные предприятия Ирана. До смерти Хомейни в 1989 г. Иран действительно оставался нервным центром международного терроризма.

Однако еще до смерти имама иранские лидеры поняли, что такая политика ведет в тупик, особенно в экономическом отношении. После 1989 г. Тегеран по сути вернулся к политике шаха, у которой были две традиционные цели: сохранение единства полиэтнической страны и сохранение равновесия в регионе (необходимое условие торговли нефтью в Персидском заливе).

Тем не менее возникший в 80‑е годы образ Ирана как государства-террориста не исчезает. Этот образ удобен и «долго будет служить для объяснения — столь же поспешного, сколь и упрощенного — причин всех террористических актов, внезапно произошедших где бы то ни было в мире. Серьезнее то, что иранское пугало будет длительное время заслонять внутренние истоки исламизма и его подлинных спонсоров — гораздо более опасных, чем экономически весьма ослабленный Иран… В самом деле, теракт против Всемирного торгового центра Нью-Йорка, совершенный 26 февраля 1993 г.; взрыв в том же году, повредивший штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли; убийства иностранцев, совершенные алжирскими ВИГ ("Вооруженными исламскими группами". — Реф.); убийства туристов в Египте; нападение на центр военной подготовки в Эр-Рияде 13 ноября 1995 г. и взрыв на базе в Дахране в Саудовской Аравии 26 июня 1996 г. — все это каждый раз неминуемо приводит нас к суннитским террористическим сетям, состоящим из бывших муджахидов Афганистана, по большей части выпестованных ЦРУ и большую часть времени обучавшихся и финансировавшихся саудовскими или пакистанскими секретными службами, которые сами были созданы Соединенными Штатами!» (с. 236-237).

Несмотря на атаки, которым подвергаются американские солдаты в Саудовской Аравии, она остается партнером США. В то же время эта страна продолжает занимать центральное место в финансировании исламистских движений во всем мире. Саудовская Аравия — одна из богатейших стран мира. Именно это делает ее весьма уязвимой. Слишком очевидны диспропорции в экономическом развитии арабских стран: ВНП на душу населения Саудовской Аравии в 30 раз превышает йеменский, в 10 раз — египетский, в 5 раз — сирийский. При этом ее население насчитывает 12 млн. человек (из них 4 млн. — иммигранты), тогда как население Йемена — 15 млн. человек (с. 254).

Неудивительно, что семья Саудов, распоряжающаяся страной как собственностью, стремится канализировать зависть своих соседей в другое русло, предпочитая влиять, а не вступать в конфронтацию. Чтобы силы вроде «Братьев-мусульман» не поставили под сомнение правомерность их власти, Саудам приходится занимать весь религиозный спектр исламского мира. Поэтому они, например, щедро финансируют исламские центры в Европе и пытаются установить свое влияние на ее мусульманские общины. Источником легитимности внутри и вне страны Саудам служит только ислам. Им приходится доказывать, что огромные богатства, в которых на фоне отсталости соседей купается их страна, тратятся и во славу ислама тоже. Между тем эти суммы намного меньше тех, которые от них как от добрых мусульман имеют право ожидать в виде помощи единоверцы. Поэтому Сауды уделяют значительное внимание как «мусульманской дипломатии», так и исламскому образу жизни своих подданных.

Орудиями «мусульманской дипломатии» Саудов служит целая сеть светских, религиозных, экономических, гуманитарных и политических организаций. Важнейшее место среди них принадлежит Организации исламской конференции (ОИК) — своего рода ООН мусульманского мира. Она была создана в 1969 г. в противовес неподконтрольной Саудам и слишком «социализирующей» Лиге арабских государств. После ввода советских войск в Афганистан ОИК призвала к «священной войне» с неверным захватчиком, позднее осудила «хомейнизм и шиитский активизм», а в 90‑е годы поддерживала мусульман Боснии, Чечни и Косово. ОИК располагает рядом «технических агентств», главное из которых