Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элль вскинула руку:
– Мне бы вкратце.
– Дед всегда говорил, что дьявол кроется в деталях. И истина тоже. – Прист застенчиво улыбнулся. – Ладно, я постараюсь. Франкмасоны и иллюминаты – это тайные общества, существующие несколько веков, но у них разные задачи. Иллюминаты хотели свергнуть существующие правительства и церкви и установить новый мировой порядок.
– Значит, иллюминаты были плохими парнями? – уточнила Элль.
– Определенно, – кивнул Лукас. – И задачей Легиона Черной Голубки было остановить их.
– А франкмасоны? Они хорошие или плохие?
Лукас усмехнулся:
– В Средние века возникла организация вольных каменщиков, которые желали сохранить свои профессиональные тайны и передавать дальше свое искусство. Так что франкмасоны – хорошие ребята.
– И зачем бы Полу Ревиру становиться членом обоих обществ?
У меня в голове не укладывалось, что патриот, который проскакал всю ночь, чтобы предупредить часовых о приближении британских частей, оказался заодно и членом общества иллюминатов.
– Иллюминатов было намного меньше, чем франкмасонов, и им приходилось прятаться от Католической церкви… и от Легиона, – пояснил Прист. – Поэтому иллюминаты просочились в масонские ложи. С тех пор там и прячутся.
– То есть они до сих пор существуют?
Я представляла себе иллюминатов в виде бородатых типов, похожих на Леонардо да Винчи, давно исчезнувших, как рыцари Круглого стола.
– Мой дед столкнулся с парочкой иллюминатов, когда учился в Йеле, – сказал Прист. – Как-то вечером он занимался в библиотеке, где хранятся редкие издания, и поймал двоих парней, которые пытались взломать шкаф. Он хотел их остановить, но они его здорово поколотили.
– А откуда он узнал, что это были иллюминаты? – насторожилась я.
Прист назидательно поднял палец с кольцом:
– По кольцам. Речь не о ерунде, что продается в Интернете, с изображениями пирамид и пентаграмм. Это были настоящие вещи. Око Провидения, окруженное Лучами Просвещенности. Учитывая эти кольца и то, что они украли, все очевидно. По крайней мере, члену Легиона.
– А что же они украли? – напряженно произнес Лукас.
– «Crimorium Verum».
– Древнейший и очень опасный гримуар… – Алара содрогнулась. – Книга черной магии. Предназначена специально для обуздания силы демонов.
– Но зачем она им понадобилась? – удивилась Элль.
Алара покачала головой:
– Представления не имею. Мне только известно, что моя бабушка не доверяла иллюминатам. Называла их демонами среди людей.
Элль подошла к последней витрине, над которой висела табличка «Современные патриоты».
– В общем, иллюминаты похожи на легионеров. Я бы предпочла остаться в компании Джона Хэнкока и патриотов. – Элль заглянула в витрину. – Поверить не могу, что все это настоящее. Такие шнурки могли принадлежать кому угодно.
Джаред нежно обнял меня за талию и показал на ближайшую настенную витрину:
– Это уж точно полная ерунда.
Под стеклом, в середине витрины, висел лист бумаги в рамке. Стихотворение на нем было якобы написано рукой Эдгара Алана По.
– Абсолютно уверен, что Алан По не пользовался шариковой авторучкой.
Мы изучали это стихотворение на курсе английской литературы год назад, и моя эйдетическая память сразу восстановила текст. Я всмотрелась в лист под стеклом, и кое-что показалось мне странным.
ОДИН
Эдгар Алан По
1829 год
Я с детских лет был не таким,
Как все, – и мир мой был другим,
Не мог, в отличие от них,
Излить поток страстей своих;
Кто я такой, не мог понять,
Печаль мою не мог прогнать,
Для счастья не было причин,
И коль любил, любил один —
В том детстве – раннею порой
В разгаре жизни штормовой,
Из всех глубин добра и зла
Мне тайна явлена была:
Будь от ливня иль ключа,
От скалы или ручья,
Света солнца надо мной,
Злата осени шальной,
Блеска молний в небесах,
Что в меня вселяли страх;
Будь то гром или гроза —
Туча застила глаза
И в небесной белизне
Ангелом казалась мне[1].
– Последняя строчка неправильная. Должно быть: «Демоном казалась мне».
Джаред посмотрел на брата:
– Полагаю, это какой-то шифр?
– Мне нужна бумага. – Лукас уже царапал что-то у себя на ладони.
Элль порылась в своем переносном комоде и откопала старый тест по истории:
– Вот!
Лукас перевернул лист чистой стороной и прижал к витрине. Он переписал последнюю строку стихотворения и принялся вычеркивать буквы по известной лишь ему схеме. Мы наблюдали за тем, как Лукас пишет слова в нижней части листа, пока он не исчерпал все варианты.
– Это не буквенный шифр.
Прист всмотрелся в стихотворение:
– Попробуй по составным частям.
Лукас проверил еще несколько комбинаций, а мы подсказывали слова с нужными буквами, даже если их не было в тексте.
– А что, если попробовать настоящий текст – с демоном? – предложила Алара.
Я снова подошла к витрине. На этот раз я визуализировала слова так, словно это были образы на картине: сосредоточилась на очертаниях отдельных букв, на очертаниях стихотворения в целом, на пустом пространстве вокруг слов… Но ничего не приходило в голову, зато я обратила внимание на этикетку над стихотворением: «Пожертвовано Рамоной Кеннеди».
Таких совпадений не бывает.
Лукас смял лист и швырнул на пол:
– Тот, кто это придумал, был повернутым идиотом.
Прист уставился в потолок:
– А может, нам нужно Орудие, чтобы прочитать послание. А оно лежит сейчас на полочке у какого-нибудь пожарного.
– Тогда мы пропали. – Джаред хлопнул ладонью по витрине.
А я не могла отвести глаз от таблички.
– Эту копию написал мой папа или попросил кого-то это сделать для него…
Почерк отличался от того, которым была написана записка, оставленная отцом двенадцать лет назад, но подделка действительно копировала стиль По.
Джаред сплел свои пальцы с моими.
– Почему ты так говоришь?
Я показала на табличку:
– В детстве я ненавидела свое имя. Но когда я на него жаловалась, мама говорила: «Наверное, мне следовало согласиться с твоим отцом». Он хотел назвать меня Рамоной, в честь его любимой группы «Рамоны».