— А что я ему скажу, если он приедет?

— Что в Москве полно гостиниц и что с егоденьгами он может снять себе даже президентский номер. Прекрати общаться с этимчеловеком и не разговаривай с ним даже по телефону.

— Как же мне это ему сказать?

— Так и скажи. Как только он позвонит, скажи,что ты не хочешь с ним разговаривать и что если он будет тебе названивать, тозаявишь на него в милицию, обязательно докопаешься до сути и узнаешь, куда ондел твою дочь. Припугни его, в конце концов, но только прекрати с ним любоеобщение!

Видимо, мои слова подействовали на мать. Онатут же успокоилась, вытерла платком слезы и тихо спросила:

— Дочка, а может, нам заявить на Андрея вмилицию?

— Мама, если мы заявим на него в милицию, тоон нас уничтожит. Ты должна прекратить с ним общение. Он успокоится, перестанетменя искать, заживет своей жизнью, и тогда я уничтожу его. Я уничтожу его,когда он не будет этого ждать.

— Дочка, — испуганно посмотрела на меня мама.— А может, не нужно никого уничтожать? Давай мы просто пошлем его куда подальшеи будем жить, как жили раньше, пока не знали его? Он же должен понять, чтонасильно мил не будешь. Не может же он силой заставить тебя с ним жить. Ондолжен понять, что ты не хочешь продолжать с ним отношения и будешь жить своейжизнью.

— Андрей не даст мне жить своей жизнью, —резко перебила я мать.

— Да что ж это такое? Это в наше-то время! Дамы его посадить можем!

— За что мы его можем посадить?

— За домашнее насилие, за избиение… Да многоза что!

— Не забывай, что он мой супруг.

— И что? Если он твой супруг, значит, емуможно распускать руки и вести себя так, как ему хочется?! Получается так?!

— Мама, Андрея не посадишь, — в который разпостаралась я убедить мать. — Его было бы трудно посадить, даже если бы мне неудалось бежать и он бы меня просто убил.

— Как же так… Где ж справедливость?

— У него слишком много денег и связей. Такихне сажают.

— Ну пусть их не садят, но зато они бегут заграницу.

— Андрей не сбежит, потому что он не олигарх.

— Замкнутый круг какой-то. Тогда что ж нам сним делать? — В голосе матери звучало отчаяние.

— Андрей слишком силен, но это не значит, чтоя не смогу его уничтожить. Я знаю все его слабые места. Придет время, и я станусильнее. Тогда я обязательно с ним разделаюсь.

— Получается, что на этого Андрея вообщеникакой управы нет? — еще более растерянно спросила меня мать.

— Как же нет? Есть.

— И где же она?

— Мама, на Андрея есть единственная управа.Это я.

Когда я смогла убедить маму в правильностисвоего решения и она успокоилась, я постаралась отвлечь ее от наболевшей темы,немного пошутила и попила вместе с ней чай. Я провожала ее с тяжестью насердце, но понимала, что пока ничего не могу изменить и что все должно остатьсяименно так, как оно сейчас есть.

Через пару часов после отъезда мамы мнепозвонил Руслан и сказал, что с завтрашнего дня я могу приступить к своейработе.

— А что я должна сделать? — заметно повеселелая.

— Это не телефонный разговор. Я считаю, чтотвое первое трудовое задание нужно обязательно отметить. Как ты смотришь на то,чтобы поужинать в ресторане?

— Положительно!

— Тебе хватит тридцати минут, чтобы привестисебя в порядок?

Я в очередной раз подошла с телефонной трубкойк зеркалу, посмотрела на свое отражение и дала положительный ответ.

— А ты понравилась Сан Санычу. — Руслан взялменя за руку и посмотрел на меня влюбленным взглядом.

— С чего ты взял?

— Он сказал мне об этом сегодня.

— Что, прямо так и сказал?

— Сказал, что мне повезло, что ты оченьтолковая и приятная девушка.

— Только и всего?

— Что значит «только и всего»? — не понял меняРуслан.

— Он позабыл сказать, что я очень красивая.

— Если ты когда-нибудь умрешь, то уж точно неот скромности.

— Ты не ответил на мой вопрос, — никак нехотела сдаваться я.

— Ну, хорошо. Сан Саныч сказал, что ты самаякрасивая девушка, которую он когда-либо видел. — Голос Руслана был полон лести.

— Вот это совсем другой разговор.

— Как же ты себя любишь. Я еще никогда невидел, чтобы девушка себя так любила.

— Поэтому меня полюбил и ты.

— Вероника, ты действительно очень красивая, иСан Саныч это сразу заметил.

— Ну, если так сказал сам Сан Саныч, то этовеликая честь. — Я рассмеялась и подняла свой бокал вина. — Я считаю, что заэто нужно выпить.

— Я не против. Я и не думал, что он скажет отебе по-другому. Ты вызываешь у людей только приятные эмоции. И так быловсегда. С самой школы. Насколько помню, тебя всегда все любили. Одноклассникипросто души в тебе не чаяли, учителя всегда ставили в пример, родители готовыбыли на руках носить свою дочку. О тебе никогда и никто не говорил плохо. Еслибы я тебя не знал, то не поверил бы, что так бывает. Я часто задавал себевопрос, почему к тебе так относятся?

— И как же ты на него ответил?

— Я подумал, что это происходит потому, что тыникогда и никому не делала ничего плохого.

— Ну, не скажи. Мне кажется, что ты меняслишком идеализируешь и делаешь какой-то пушистой. Не такая уж я хорошая.

— Согласен. Иногда у тебя были заскоки, но,несмотря на это, к тебе все равно все относились хорошо. Правда, когда тыокончила школу, то ударилась во все тяжкие в поисках мужчины своей мечты иразбила немало мужских сердец.

— Это пришло ко мне с возрастом, как и умениепереводить своих мужчин-любовников в мужчин-друзей, и знаешь, у меня всегдаполучалось.

— Я в этом не сомневаюсь. Только я бы нехотел, чтобы в наших отношениях наступил такой момент, когда ты переведешь меняв разряд друзей.