– И что?

– А то, что я не собираюсь портить отношения с этимигосподами. Любому из них по силам прикрыть нашу лавочку в считаные дни. –Мадам остро посмотрела на Марго. – А субъективная причина заключается втом, что я никогда, слышишь, никогда не буду помогать мусорам! Мы по разныестороны баррикад! А я из тех, кто не идет на сделку с врагом!

Глаза Мадам полыхнули огнем, а на лице отразилась такаяненависть, что Марго опешила. Она, конечно, знала о негативном отношениихозяйки к органам правопорядка, но все равно не ждала настолько бурной реакции.

– А как же я? – прошептала Марго, преданно глядя вглаза хозяйки.

– А что ты? – пожала та плечами. – С тобойвсе будет в порядке.

– Как в порядке? Вы же сами сказали, что я войду в кругподозреваемых…

– Как войдешь, так и выйдешь.

– А если нет?

– Тогда и думать будем. – Видя, как сморщилосьлицо Марго, Мадам обняла ее и успокаивающе заговорила: – Ну что ты такразволновалась, дурочка? Подумаешь, расписка, подумаешь, алиби нет… Да еслинадо, я тебе такое алиби обеспечу – закачаешься!

– А что мне сейчас делать? Куда идти? В квартиру к Афе?

– Никуда не ходи, здесь оставайся. Документы у тебя,надеюсь, с собой?

– С собой, – шмыгнула носом Марго.

– Ну и все. – Мадам погладила девушку поголове. – Устраивайся в Афиных апартаментах. Живи. К клиентам пока невыходи – денек-другой посидишь в подполье, пока я все не разузнаю…

– А если сюда милиция нагрянет, что мне говорить?

– Ты подполье, девочка! Сидишь, не высовываешься, дажекогда мусора нагрянут… – Она разжала объятия. – Иди. А я пока позвонюодному своему приятелю, может, он уже в курсе дела…

Марго поднялась с кушетки и на ватных ногах поплелась кдвери.

Выйдя во двор, она опять опустилась на пятую точку – идтидальше не было сил. И глаза почему-то очень резал солнечный свет, Маргоопустила голову на колени и замерла, устремив взгляд в траву. Неизвестно,сколько бы она так просидела, если бы через несколько минут над ней не навислаогромная черная тень.

– Кто тут? – в ужасе воскликнула Марго, вскидываяголову.

Перед ней стояла Венера. В цветастом балахоне, с алойпомадой на полных губах, с копной выкрашенных в красный цвет волос, онапоходила на гигантскую клумбу.

– Ты че расселась? – спросила «клумба» синтересом. – Поплохело, что ли?

– Что-то ноги не идут…

– Давай подмогну, – предложила Венера, протягиваябелую в ямочках руку. – Куда подбросить?

– К Афе в апартаменты.

– За фигом?

Пока Марго придумывала достаточно убедительный ответ, Венераошарашила ее вопросом:

– Слыхала, что ее кокнули?

– Что ты сказала? – не поверила своим ушам Марго.

– Убили, говорю, нашу Афу. – Венера легко поднялаМарго с земли и, обняв, повела к кухне. – Застрелили.

– Откуда ты знаешь?

– Подслушала. – Она кивнула на окно флигелькамадам. – Она там по телефону с кем-то треплется, а я ушки погрела…

– Значит, Афу застрелили, – задумчиво проговорилаМарго.

– Две пули с близкого расстояния… – Венера ткнуласвой похожий на сардельку палец в грудь Марго и сказала: – Пах, пах – и нетАфродиты! Допрыгалась, козочка!

– Кто ее, как ты думаешь?

– Ясно, кто – бывший сутенер!

– Какой еще сутенер?

– Ну продюсер. Гриша Коньяков по кличке Конь. Он ее вГерманию отправил, контракт с немцами заключил на пять лет. А она через двагода сбежала. Неустойку ему пришлось платить из своего кармана. Как тыпонимаешь, Коню это не понравилось… – Венера открыла кухонную дверь ногой,долбанув по ней так, что задрожали стекла. – И я слышала, что он не разгрозился ее пришить…

Они вошли в кухню. Венера усадила Марго на диван, самавзгромоздилась на стул, достала из сумки шоколадку и начала жадно есть.

– Обожаю сладкое, – сказала она, причмокивая отудовольствия. – И часа не могу без него прожить!

Марго это знала. А еще ей было известно, что Венера не можетжить без икры, окорока, солями, балыка и прочих гастрономических яств жуткойкалорийности. Когда-то Валечка (на такое имя Венера отзывалась и по сей день)была довольно стройной – весила семьдесят кило. Но после развода, тогда ей былодвадцать два, она впала в затяжную депрессию, из которой ее вывел шоколад.Оказалось, что жизнь не кажется такой мрачной после того, как в твоем желудкуоказывается плитка «Вдохновения».

Развод давно остался в прошлом, как и депрессия, но страстьк еде осталась. И Венера ела, тратя на деликатесы все свои заработки, набирая инабирая килограммы. Вкусная пища стала для нее наркотиком, от которого она немогла отказаться даже под страхом смерти. А страх был! Врачи твердили Вале, чтоесли она не похудеет, то скоро умрет, но она отвечала, что лучше смерть, чемжизнь на капусте и морковке. К тому же стройная Валечка не нужна была клиентам«Экзотика». Они хотели стапятидесятикилограммовую Венеру, с огромными грудями,необъятными ляжками, многоярусным животом, с целлюлитом, складками, ямками, ихне волновало, что через несколько лет ее сердце не справится с колоссальнойнагрузкой, и их любимая слоноподобная Венера умрет…

– Обалденный шоколад, – промурлыкала Венера, доевплитку и облизав пальцы. – Давешние немцы подарили… Кстати, один из них уменя визитку выклянчил, сказал, что заглянет перед отъездом…

Марго кивала, но трепотню Венеры слушала вполуха, ее занималсовсем другой вопрос – как долго продлится ее домашний арест… Да, она несомневалась, что Мадам отправила ее в подполье не столько из-за сострадания,сколько из боязни, что проблемы Марго могут плохо сказаться на делах ее детища– борделя «Экзотик»…

– Ты меня не слушаешь, – обиженно буркнула Венера,выудив из сумки еще одну шоколадку, теперь уже отечественную. – Яраспинаюсь, распинаюсь…

Марго рассеянно улыбнулась и по-прежнему задумчиво спросила:

– Валь, а ты не знаешь, почему Мадам так ментов нелюбит?

– Конечно, знаю, – Венера протянула Марго однудольку, а остальную плитку целиком запихнула в рот. – А ты не в курсе,потому что новенькая… Ты ведь всего пару лет у нас работаешь?

– Два года и три месяца.

– Ну вот! А я тут с самого начала, так что вся историяразворачивалась на моих глазах…

– Какая история?

– Любви Мадам и Моцарта.

– Любви? – ошарашенно переспросила Марго. –Наша железная леди способна любить?

– Еще как! – Венера почмокала своими полнымигубами с разползшейся помадой и простонала: – Она по нему с ума сходила! Мнедаже кажется, что она до сих пор его любит…