Жан Пиаже — величайший французский ученый, настоящий мэтрпсихологии детства — был постоянным, можно сказать — непримиримым оппонентомЛьва Выготского, или, точнее, даже наоборот — Выготский постоянно оппонировалПиаже. На многие вопросы, касающиеся поведения ребенка, они имели диаметральнопротивоположные взгляды. Однако, когда у Жана Пиаже спрашивали, можно лиускорить смену стадий развития ребенка, он отвечал, словно его звали ЛевСеменович: «Вы задаете американский вопрос! Даже если бы это и было возможно, вконечном итоге ценность такого «ускорения» была бы сомнительной. Важно неускорить смену стадии, а предоставить каждому ребенку достаточное количествоучебных материалов, соответствующих каждой стадии его роста, чтобы ни одна изобластей его интеллекта не осталась недоразвитой».

У детей свое особое умение видеть, думать и чувствовать, инет ничего глупее, чем пытаться подменить у них это умение нашим.

Жан-Жак Руссо

Пять детей в одном флаконе

В своем развитии ребенок претерпевает колоссальныеизменения, принципиальные трансформации. Тут примерно те же чудеса, что и сбабочкой, — он сначала маленькая личинка, потом превращается в гусеницу,потом в кокон и лишь затем в красивую бабочку, то есть в человека. Множествовнутренних, эпохальных перемен должно произойти в психике ребенка, чтобы онпревратился из неразумного существа в «человека разумного». В этом смыслеребенок рождается дважды не готовым к взрослой жизни, дважды не приспособленнымк нашему — взрослому — миру.

Первая такая «неготовность» — это банальное физическоенесоответствие. Так уж распорядилась природа, что человеческий ребенокпоявляется на свет биологически незрелым. Сравним человеческого ребенка смладенцем обезьяны. Последний почти сразу после рождения способенсамостоятельно передвигаться, висеть на маме, цепляясь за ее шерсть, совершатькакую-то целенаправленную деятельность. У человеческого детеныша на то, чтобыдостичь аналогичных результатов, уходит как минимум пара лет! Хотя еще и вчетыре года при виде незнакомца он будет прятаться за мамину юбку, точь-в-точьповторяя поведение маленькой обезьянки, прячущейся в материнской шерсти.

Каждому возрасту присущи свои особенности.

Цицерон

По большому счету, мы рождаемся глубоко недоношеннымиэмбрионами. Считается, что это связано с тем, что наши предки встали с четырехлап на две, то есть с прямохождением человека. В результате этого «поворота»женский таз существенно отличается от аналогичного анатомического образованиячетвероногих животных. Он как бы развернулся из горизонтальной плоскости ввертикальную и, в качестве своеобразной издержки производства, существенносузился. Поэтому, чтобы появиться на свет без кесарева сечения, которое впервобытном обществе вряд ли кто-то мог обеспечить беременной самке, ребенокдолжен быть рождаться заранее, то есть до полного своего биологическогосозревания.

Кстати сказать, именно это, по всей видимости, и привело ктому, что наш предок совершил тот гигантский эволюционный рывок в своемразвитии, который он совершил. Младенческий мозг куда более пластичен, нежелимозг уже сформировавшийся. Поэтому такое преждевременное рождение позволилочеловеку усваивать куда больше информации. Созревая «по ходу» своегобиологического формирования, мозг человека растет уже с учетом результатовсвоей познавательной активности, а потому находится в куда более выгодномположении, нежели мозг других животных. Впрочем, другие животные рождаются кудаболее приспособленными к выживанию как таковому, а мы — нет. До такогосостояния нам надо будет еще расти и расти.

И вторая «неготовность» ребенка к жизни — это его гигантскоесоциальное несоответствие. То, что мы собой представляем, — это на80 % вода и на 80 % культура.

Ни язык, ни умение вести себя в обществе, ни социальныероли, ни образование, ни тем более научные знания — вся эта содержательнаяначинка нашей психики — не передаются по наследству. Те величайшие достижениякультуры и цивилизации, которыми по праву гордится человечество, ребенок долженпройти не за сто тысяч лет, как само это человечество, а за свои собственныешестнадцать-двадцать.

Нам кажется, что нет в этом ничего сложного, все же с этимсправляются, но это «кривая логика». Если все, или почти все, справляются сгибелью супруга или смертью своего ребенка, если такое, не дай бог, случается,разве это значит, что это легко?.. Нет, конечно.

Ребенку предстоит научиться пользоваться собственным телом,разделять действительность и сферу фантазии, воображения. Ему предстоит понять,что слова — это не просто звуки, как, например, писк игрушки или звукмузыкального инструмента, а способ обозначения вещей, зачастую дажеотсутствующих в поле его зрения. И это не говоря уже о понятиях, которые неимеют объективно определяемого субстрата, — «добрый», «хороший»,«честный», «внимательный» и так далее (ничего этого не «пощупаешь».) Ребенкупредстоит освоить свой собственный психический аппарат — научитьсяконцентрировать внимание, справляться со своей «разбросанностью», преодолеватьстрах, адекватно выражать свои эмоции и так далее. Кроме того, ребенку нужнобудет научиться себя «правильно вести», сформировать и отработать массусоциальных ролей («сына» или «дочери», «внука» или «внучки», «друга»,«школьника» и так далее). Это огромная работа, которая идет этапами. И тутспешить не только бесполезно, но и вредно.

Мать — единственное на земле божество, не знающее атеистов.

Эрнст Легуве

Сначала, на первом году жизни, ребенок представляет собой«биологическое существо». Он тратит этот год, чтобы встроиться в свойсобственный организм, «одеть его на себя», научиться его понимать (например,отличать голод от страха, а боль в животе от боли в пальце), а еще импользоваться (и тут всё, начиная с опорного аппарата, заканчивая аппаратомголосовой артикуляции). Это примерно то же самое, как если нас одеть вогромный, тяжелый акваланг и заставить научиться в нем жить «на постояннойоснове». Непростое занятие, доложу я вам! Параллельно, ребенок делает еще массудел — учится устанавливать контакт с другими людьми, выражать свои эмоции,демонстрировать свое состояние, причины беспокойства.

Далее, сразу после первого года жизни, перед ребенкомоткрываются новые, колоссальные возможности — он начинает ходить. Это период,когда малыш переключается с изучения себя на изучение своего мира. Последнееуточнение очень важно: предмет его изучения — это не «окружающий мир», как мыего понимаем, а именно его мир. Разницы, границы между собой и миром ребенокпока не понимает и не чувствует, он в каком-то смысле просто сам становитсябольше, охватывая и вовлекая в свою жизнь все, что замечает. Причем, стоитэтому миру исчезнуть из поля его — детского — восприятия, и он для ребенка ужене существует. Для него существует только то, что он воспринимает: видит —значит, оно есть, а отвернулся — и до свидания, как и не было.

Дети забавляют себя тем или иным занятием даже тогда, когданичего не делают.

Цицерон