Крылов покосился на Яну. Она дружелюбно и светлоразговаривала с Черным Принцем, у того жилы на шее вздулись как корабельныеканаты от усилий удержать взгляд на уровне ее лица, не дать сползти на грудь.На любом конкурсе «Big breast» или «Finest breast» она бы взяла первый приз,потому что ее грудь и очень крупная, и безукоризненна, и в довершение всего сбьющим в глаза неимоверно широким кружком альвеол, чистым и пурпурным, словносвет утренней зари.

— Черт, — вырвалось у него, — пропадет же!..Это же Москва!

Даже то, что она преспокойно обнажилась до пояса, ни о чемне говорило, ибо в деревнях дети преспокойно водят коз на случку к козлу иследят, чтобы все прошло как надо, видят, как петушок топчет курочек, адворовый пес старательно трахает все, что движется. Деревенская девушка,которая спокойно может сбросить одежду в компании мужчин, потому что так делаютдругие девушки, в отличие от них может оставаться чистым и трепетным зайчиком.

Долго стояли на тротуаре плотной толпой, галдели,доказывали, орали, спорили. Как всегда, расходиться не хотелось, хоть уже заполночь, дважды мимо на сниженной скорости проезжала патрульная машина, ноникто не бросался бежать проходными дворами, и блюстители порядка, облегченновздохнув, проезжали мимо.

Редкие прохожие, завидев группу молодых парней издали, поспешнопереходили на другую сторону улицы. Раб Божий поглядывал все тревожнее,возопил:

— Братия!.. Они ж тоже люди!.. Все созданы Богом!Пойдемте вон в сквер, там лавочки, там никого пужать не будем…

— Ура! — завопил Яшка. Он приехал из Питераспециально на встречу, утром обратно. — Пообщаемся! У меня в сумке запас,кому?

Баночки пива расхватали раньше, чем договорил, шумной толпойдвинулись в сквер наискось через дорогу. Издали блеснули фары, машина неслась сбольшой скоростью, но толпа есть толпа, да еще надравшись пива, да еще ужепочти скифы, никто не бросился бежать, машина резко сбросила скорость, крутовзяла влево, пронзительно скрипнули тормоза, проскрежетало железо по высокимбетонным плитам бровки.

Оглянулся только Крылов, он все старался замечать и делатьвыводы. Машина поползла, дребезжа какой-то полуоборванной деталью, потом снатугой набрала скорость и скрылась в ночи и отблесках желтых фонарей.

— Бога возьмем Табити? — деловито поинтересовалсяМатросов. — Нам нужен настоящий пролетарский бог — суровый ибеспощадный!

Он победно оглядывался по сторонам, парил, удалось вспомнитьверховного бога скифов, но Гаврилов безжалостно поправил:

— Табитс. Ее звали Табитс.

— Ее? А что, он не самец?

— Самка, — ответил Гаврилов. — Чесс слово,самка!..

Раб Божий сказал укоризненно:

— Какие-то слова вы пользуете, странные… разве ж обожественной сути так говорят? Боги по сути своей двуполы. Возможно, троеполы.

Посыпались реплики, пошло бурное обсуждение сексуальнойориентации богов, во всех мифологиях боги совокупляются с животными, о скифахзабыли, Крылов видел, что разговор может уйти в сторону и о скифах большеникогда не вспомнят, это свойство русской интеллигенции, что, как породныеинтеллигентные собаки, могут концентрировать внимание на чем-то не больше двух минут,но это его идея, та самая, которой он привлек внимание этой богини из Кунгуратмутараканского, потому возвысил голос, сказал саркастически:

— Эй-эй, не те ворота! Давайте сперва разберемся всамой сущности бога. Или Бога, что нам нужнее, так как монотеизмпредпочтительнее перед политеизмом.

— Почему? — спросил Гаврилов обиженно, и Крыловпонял, что теперь Гаврилов переходит в некую оппозицию. — Вон в Индии…

Крылов не стал доказывать, что здесь не совсем Индия, слоныпо улицам не ходют.

— Что есть Бог? — спросил он. — Нет, я нестану пускаться в теологические объяснения. На это потребовалось бы сотни тысячпухлых томов. Что есть Бог, который нам нужен? Всем: христианам, мусульманам,иудеям? Это такой дядя, которому мы вручаем сформулированные нами правилаповедения в обществе… и просим его бдить и следить за выполнением этих правил!Но так как эти правила мы принимаем добровольно, то мы хотим, чтобы и наказаниеза отступление от этих правил было чисто символическим. Ну, что-то вроде, когдавместо публичной порки на Манежной площади просто качают головой и говорятукоризненно: «Ну как не стыдно?»

— Что за бог… — пробурчал Раб Божий.

На него шикнули, а Крылов продолжал:

— Эти правила… я имею в виду Правило Бога, людипринимают сверх, так сказать, необходимости. То есть помимо общих законов,которым подчиняется вся масса населения. Какая-то часть людей, стремясь ксовершенству, принимает ряд добавочных правил, что заставят их быть лучше ичище остальных. Но так как эти правила «сверх необходимых», то и надзор за нимивручается не императору или местному князьку, а некоему идеалу, перед которымбудет просто стыдно или же «грешно». Как, скажем, тому из нас, кто бросилкурить, а потом мы его застаем за курением втихую…

Klm раздраженно передернул плечами, будто за шиворот упалаоса, буркнул:

— Кончай со своими намеками! Достали.

— Вот это и есть Бог, — продолжал Крыловневозмутимо, — который все видит, все слышит, от которого не укроешься.Умный понимает, что Бог — это просто набор правил, которые внутри нас, абогомольной старушке… или же растерянному интеллигентику проще верить, что всамом деле есть нечто огромное, всевидящее, что всегда успеет спасти, помочь,накормить, вытереть сопельки. А если это и не сделает, то зато даст новую жизньто ли в виде реинкарнации, то ли в роли ангела, то ли вовсе отправит вблаженную страну рая. Что они будут царями, а бывшие цари будут им ноги мыть.

Откин, самый быстро схватывающий, нетерпеливо сказал сзагоревшимися глазами:

— Все понятно. Мы должны составить набор правил. Так?

— Так, — ответил Крылов благосклонно. — Но нетех, за которые по уголовной или гражданской статье, а тех, за нарушениекоторых «стыдно». Или «грешно», что один фиг.

— Признаки скифа, — быстро сказал Матросов, —это прямая спина и гордый взгляд! За счет чего? А потому, что у скифа нетиррационального чувства вины, что лежит вроде бы изначально на русском народе.Я не стану разбираться, откуда и когда это чувство возникло, кто его принес икто наложил, я просто констатирую факт, что скиф не отвечает за всю ту дурь,что натворили русские.

— Более того, — добавил Крылов, — все, чтосделали русские достойного, мы объявляем заслугой уцелевших искорок скифскостив дремучей русской душе… что, по сути, так и есть!.. Все победы — отнаследия скифов, все открытия и все-все, что принято записывать вдостижения, — это проявления скифости… или скифскости?.. нет, лучшескифости. Меньше букв — запоминается лучше. А на грамматику —плевать, мы же скифы!.. Таким образом, мы будем чисты, с новой энергией ринемсяна свершения, завоевания, достижения. У русских слишком сильно чувствогрядущего поражения. Дескать, за что ни возьмемся, все через задницу. Особеннотяжко переживается поражение со строительством коммунизма, а потом неудачи свозвратом к капитализму…