– Малыш, тебе вовсе не обязательно работать, –задушевно начал он после ужина.

– Должны же у меня быть свои деньги, – пожала яплечами.

– А сколько тебе платят?

– Полторы тысячи.

– В неделю?

– В месяц.

Он закатил глаза.

– Слушай, мой годовой доход исчисляется числом с шестьюнулями, в долларах, разумеется. На кой черт тебе эти полторы тысячи?

– Не могу же я просить у тебя деньги на всякие мелочи?

– Я же даю тебе по пятьсот рублей в день. Если мало,скажи: я буду давать тебе больше. Кстати, а на что ты их тратишь?

– Тетке отправляю. Она же все свои деньги на свадьбупотратила.

– Да, – нахмурился Вадим. – Как-тонеправильно мы живем, я вот даже не знал, что ты работаешь, и тетка… Слушай, аодежда у тебя есть? – неожиданно спросил он.

– Конечно, – удивилась я.

– Да? – Он вроде бы усомнился.

– И куртка есть, и кроссовки.

– Ангелина Сергеевна мне что-то такое говорила… –Ангелина Сергеевна – это наша домработница. – Завтра в три я заеду затобой в институт, пройдемся по магазинам.

– Да у меня все есть, – испугалась я.

Мне не хотелось ехать с ним в магазины и уж совсем нехотелось, чтобы он появился возле института на своей роскошной тачке, я-товсегда добиралась до места учебы троллейбусом. Но он остался глух к моимсловам, правда, мне удалось договориться о встрече на остановке, и послезанятий, с трудом отделавшись от девчонок, я ждала его там.

Поход в магазин удовольствия мне не доставил. То, чтонравилось Вадиму, совершенно не нравилось мне, и наоборот. Когда онвознамерился купить мне норковую шубу, я долго отнекивалась, а в заключениеразревелась от отчаяния – манто нужно мне было так же, как собаке галстук, встуденческой среде шубы не приветствовались, и я испугалась, что попростурастеряю друзей, если начну одеваться так, как хотел мой муж. Сошлись намеховой куртке, и я вздохнула с облегчением.

В дорогущем салоне Вадим сидел в кресле, в окружениилебезящих продавщиц пил кофе и явно воображал себя Ричардом Гиром в фильме«Красотка». Я этот фильм терпеть не могу и, быстро уловив некую схожесть,разозлилась, потому что муж, сам того не желая, заставил меня почувствоватьсебя продажной девкой. Самое неприятное, что, по большему счету, так оно ибыло.

В институте очень скоро заметили перемены во мне: в общаге яне жила и компаний сторонилась. Со сменой паспорта я затягивала, как могла, нопришлось-таки его менять. После этого разговоры о тетке не имели смысла, и ясозналась, что вышла замуж. Мужская половина нашей тусовки восприняла это снеудовольствием, женщины – с любопытством. Мое нежелание демонстрировать мужаподогревало интерес, а вслед за этим по институту поползли слухи, будто муж уменя страшила и алкоголик, в общем, замуж я вышла крайне неудачно. Недругамиэто было воспринято с удовлетворением. По ходу выяснилось: многие из нихсчитали, что я слишком задираю нос и алкоголик послан мне за выпендреж. Меняданная версия вполне удовлетворила, это все-таки лучше, чем муж-олигарх, ачеловек с годовым доходом с шестью нулями иначе моими подругами восприниматьсяне мог.

В остальном моя жизнь мало чем отличалась от прежней: учеба,работа (я настояла, что до конца учебного года буду работать, так как заменумне найти нелегко), в субботу мы отправлялись к тетке, где нас встречалипирогами и борщом. Вадим мог целыми днями валяться на диване, а я болтала сдевчонками на кухне, отпускать меня одну куда-то он не любил. Ни с кем из егородни, друзьями или просто знакомыми я за четыре месяца ни разу не встретилась,если не считать водителя, который был свидетелем на нашей свадьбе. Хотя какие-толюди иногда звонили, и Вадим подолгу с ними разговаривал.

Отсутствие общих друзей меня тоже вполне устраивало, яподозревала, что тем для бесед у нас попросту не будет. Надо признать, в товремя я редко задумывалась о своей дальнейшей жизни. Я ждала защиты диплома, ауж потом… что будет потом, виделось неясно. Иногда я принималась мечтать попривычке и ловила себя на мысли, что Вадиму в этих мечтах просто нет места.Порой это беспокоило меня, но чаще я не задумывалась над этим, мечты – это ведьпросто мечты. Я начисто забыла, что они иногда имеют свойство сбываться, норезультат зачастую далек от ожидаемого.

В конце декабря в нашем доме впервые появились приятелиВадима. Было это так. Вадим позвонил с работы и предупредил, что приедет неодин. Я бросилась на кухню, ведь я с детства усвоила, что гостей надо встречатьхлебосольно, и к тому моменту, когда в дверь позвонили, стол у меня был накрыт.Я распахнула дверь (по причине позднего времени Ангелина Сергеевна давно отбыладомой) и обнаружила на пороге четверых нетрезвых мужчин, одним из которых былмой муж. Вадим пробормотал что-то вроде: «Малыш, извини, мы немного выпили» – ипрошел в холл, его друзья так и остались стоять на пороге с вытянутыми лицами.

– Заходите, – замахал им рукой Вадим, и они вошли,переглядываясь. Сняли пальто, и я повесила их в шкаф, а затем проводила гостейна кухню. Мужчины охнули, ахнули и, устроившись за столом, стали выпивать. Я,убедившись, что все в порядке, тихо снялась с места и направилась в соседнююкомнату, оставив дверь открытой на тот случай, если им что-то понадобится. К ихразговору я не прислушивалась, но не могла не обратить внимание на репликуодного из гостей.

– И где такие девки водятся? – спросил он.

– Места надо знать, – ответил мой муж.

– Нет, серьезно, – не унимался гость, звали егоСергей Петрович. – Я-то думал, ты завел себе какую-нибудь страшилу, чтобдома сидела и не вякала, а тут такая красавица.

Мужа понесло, он стал перечислять мои достоинства, назвавменя тихой, как мышка, кроткой, как ангел, на редкость покладистой, особенноупирая на то, что ничего ему это счастье не стоит, я довольна малыми деньгами,не попрошайничаю и даже к тряпкам совершенно равнодушна.

– Прикинь, она мне обходится в сущие копейки, так онаеще из этих денег тетке умудряется помогать. Родни, кроме этой самой тетки, унее никакой, есть, правда, мать, но она дочь еще в детстве своей сестресбагрила, так что полный ажур. Закончит свой дурацкий институт, сделаю ей двоихдетей, и жизнь, считай, удалась.

– Повезло тебе, – согласно закивали все трое.