– Повезло… – фыркнул Вадим. – Надо знать,чего ты хочешь от жизни. Все эти стервы с метровыми ногтями у меня уже впеченках, а эта на меня только что не молится, и вовсе не из-за моих бабок,воспитание такое, что муж сказал – то закон.

Последовал дружный вздох.

– Нет, серьезно, где ты ее откопал? – не унималсяСергей Петрович.

– В Мухосранске, где же еще, – загоготалВадим. – То есть в Усольске. Только в глубинке такие и остались. Я, междупрочим, экспедицию организовал по районным городишкам, и уже во втором мнеповезло. – Далее Вадим поведал историю нашего знакомства. – Вы бывидели лицо девчонки, когда я ее сюда привез.

– Представляем, – дружно загоготали все трое.

– Я никуда ее с собой не беру, чтоб ваши крашеныестервы мне девку не испортили.

– Это точно: бабы такой народ, мигом научат, какпревратить жизнь мужа в сущий ад.

– Нет, моя не такая. Ей бы все книжки читать.

– А как она в постели? – спросил неугомонныйСергей Петрович, и мой муж с воодушевлением начал повествовать.

«Идиот», – мысленно покачала я головой, пытаясь решить,все мужики придурки или мне такой достался. Эти четверо точно были придурками,перебивая друг друга, рассказывали о своих женах такое, о чем разумный человекпредпочел бы молчать, причем двое из них жен иначе, как стервами, не называли.А я вспомнила историю, почерпнутую у Геродота. Один царь тоже расхваливалдостоинства своей жены и нашел кому – собственному советнику. Тот был поумнеецаря и от таких разговоров впадал в столбняк, а царь решил, что он в его словахсомневается, и настоял на том, чтобы советник пришел в спальню, укрылся запортьерой и сам в его словах убедился, при этом уверил его, что жена ничего незаметит. Но жена, конечно, заметила. Поступок придурковатого мужа ее разозлил,и она вскоре пригласила советника к себе и поставила перед фактом: либо онасейчас заорет в голос и обвинит его в попытке изнасилования, либо он зарежет еемужа-идиота и сам станет царем, женившись на ней. Размышлял он недолго, и однудинастию сменила другая. Новый царь достоинствами жены хвастать остерегался.

Я с прискорбием подумала, что люди редко учатся на чужихошибках. Какого хрена, спрашивается, столько народу книжки пишет, а еще большеих читает? Вопрос оказался из разряда риторических.

Отбыли гости часа в два ночи. С трудом стоявшего на ногахВадима я сопроводила в спальню, где он проспал до утра, сотрясая дом громкимхрапом.

С Геродотом я напророчила, потому что друзья Вадима послеэтого случая к нам зачастили и поглядывали на меня весьма красноречиво. Может,я тихая мышка из Мухосранска, но взгляды мужчин понимала без перевода. Вадимвсей этой крысиной возни вроде бы не замечал, а мне и вовсе это было ни к чему.

На Новый год мы уехали в Австрию, потом как-то вдруг пришлавесна, и я забеспокоилась. Скоро я получу диплом, и что дальше? Никаких идей наэтот счет не было, но мысль о том, что я проведу с Вадимом всю свою жизнь,теперь вызывала легкую панику. Тут он заговорил о детях, и паника моя началаперерастать в тихий ужас. Странно, что о разводе я ни разу не подумала,наверное, потому, что считала себя виноватой: замуж я шла по собственномужеланию, никто меня не принуждал. А еще была мысль, что все вокруг живут точнотак же и любви, о которой я мечтала, вовсе нет. Еще один великолепный миф: всео ней трендят, но никто ничего похожего не испытывал.

После поездки в Австрию Вадим стал брать меня с собой наразличные тусовки. Подозреваю, он мною гордился. При этом зорко следил за тем,чтобы я ни с кем из женщин его круга не подружилась. Зря напрягался, никто изних меня не интересовал. На приемах я старалась быть незаметной, чем оченьрадовала мужа. Его друзья между тем перешли от взглядов к туманным намекам. Яглупо улыбалась всем и каждому, выжидая, когда им это надоест. Однако их этововсе не останавливало и даже наоборот, что повергло меня в изумление. Ещебольшее изумление вскоре начал вызывать у меня муж. Хоть он и жаловался напредыдущих жен, вовсю костеря их за жадность и нелюбовь к нему, но, по сути,считал, что все женщины как раз таковыми и должны быть. Теперь он нервничал,когда я отказывалась от подарков, злился, что я не желаю оставить работу, ипоражался тому, как это женщина может не любить беготню по магазинам. То естьупорно хотел превратить меня в ту самую крашеную стерву с метровыми ногтями.Когда я попробовала намекнуть ему на это, он удивился и даже обиделся, но нанекоторое время оставил меня в покое. На день рождения он подарил мне машину, ия не смогла ему сказать, что она мне совершенно не нужна. Машина стояла вгараже, а я продолжала ездить на троллейбусе, пока Вадим не начал громковозмущаться и самолично не записал меня на курсы вождения, что было весьманекстати – ведь я готовилась к защите диплома.

Диплом я защитила и экзамены по вождению сдала, и теперьвремя от времени машина покидала гараж: я каталась по городу, чтобы сделатьмужу приятное.

В один из таких дней я заглянула в супермаркет купитьоливок, которые так любил мой муж, и уже собиралась сесть в машину, как вдругуслышала:

– Привет. – И рядом с соседним «Лексусом»обнаружила мужчину, который радостно мне улыбался. Машина была другая, но парняя узнала сразу. И даже имя вспомнила – Сергей. Около года назад мы с нимпознакомились, когда я намывала полы на богатой даче.

– Как дела, Матрена? – засмеялся он.

– По-разному, в основном неплохо.

Я села в машину, собираясь уехать, но он подошел и придержалдверь.

– Как тебя на самом деле зовут, красавица?

– Матреной и зовут, – ответила я.

– Да ладно, – покачал он головой и вздохнул: –Что, так и не скажешь? – Я промолчала. – Понятно. Тачка твоя?

– Мужа.

– А муж у нас кто?

– Муж у нас муж.

– Я ж все равно узнаю, номера пробить дело двух минут.

– Валяй, если делать нечего. – Дверь я все-такизахлопнула и поехала со стоянки, наблюдая в зеркало, как Сергей с усмешкойсмотрит мне вслед.

Эта встреча вызвала у меня странное беспокойство, и вовсе недостоинства Сергея, что когда-то произвели на меня впечатление, были томупричиной. Раз записав человека в придурки, я редко изменяла свое мнение. Япоспешила выбросить Сергея из головы, но где-то там, в неком мировом механизмепричинно-следственных связей, какая-то крохотная шестеренка уже сдвинулась сместа, и жизнь моя легонько уклонилась в сторону, пока еще совсем незаметно иедва-едва ощутимо.