измазано кровью, на которую прилипли песчинки от созданных ей заклинаний школы земли. Кровавая мантия порвана в нескольких местах, а по шее текла кровь. Виллиус внимательно смотрел на неё голубыми глазами, и самое страшное, она не могла понять, о чём тот думает.

— Ну привет.

— Привет, — выдавила Зулдрия спустя несколько секунд.

Виллиус оценивающе смотрел на её, как будто голубые глаза видели её насквозь.

— Что с тобой? Почему ты говоришь так необычно? В игре же ни у кого нет проблем с речью. Почему ты — исключение?

Силы медленно возвращались, и удалось усмехнуться. Перед глазами друг за другом прошли картины прошедших дней, начиная с того самого дня, как они попали в виртуальную темницу.

— Ты всё равно не поверишь. А если поверишь, то это ничего не изменит.

И правда. Даже если Виллиус поверит в эту невероятную историю, это знание всё равно ничего не поменяет.

— Ну почему не изменит? — С лёгким прищуром Виллиус продолжал всматриваться в глаза. — Я хотя бы пойму, зачем вы устроили этот цирк под названием «Невозвращенцы». Ты же одна из шишек, правильно понимаю.

Виллиус терпеливо ждал ответа, но не получив его продолжил:

— Ладно. Если не хочешь говорить со мной, будешь говорить с другими. Уверен, что многие захотят с тобой познакомиться. Так или иначе, ты расколешься и расскажешь всё, как миленькая.

Зулдрия вновь усмехнулась. Наивный Виллиус. Это и была одна из слабостей, за счёт которой игроки не могли победить Невозвращенцев. Собранный ими сброд желал задержаться здесь как можно дольше, используя для этого любые цели. Игроки, в том числе и альянс, жили правилами реального мира — не убивая, а заключая под решётку, веря в правосудие. Так или иначе практически все пленники сбежали, да и пыток как таковых к пленникам не применяли.

— Дурак. Я вам не буду ничего говорить. Меня либо спасут, либо я сама умру от дебафа. А самим убить меня вам смелости не хватит.

Нет. Мало того, что бессмысленно что-либо рассказывать, так и правда может подставить под удар и остальных ребят. Фаэл. Ян и Инька. Саквир. Нельзя, чтобы и с ними что-то случилось.

— Я так понимаю, что артефакт ты тоже никому не отдашь?

Зулдрия решительно кивнула. «Посох четырёх стихий» не должен попасть в руки Альянса — он их усилит. Зулдрия заглянула в глаза Виллу, и замерла. Страх сковал всё тело. Этот взгляд…он стал…другим. Совсем как у Невозвращенцев, для которых убить — это плёвое дело. Совсем как у Саквира, когда он застрелил девушку-целительницу. Этот взгляд…взгляд человека, способного убить. Нет. Желающего убить. В руках Виллиуса возник кинжал. Целитель смотрел на него, а затем повернулся к ней.

— Ух ты. Удивил, — вымолвила Зулдрия.

По одному этому взгляду было понятно, что задумал Виллиус. Не успела она ничего сделать, как сжимающая рука кинжал опустилась, вонзив клинок прямо в сердце.

* * *

Вилл растирал виски, чувствуя, как от обилия свалившейся на голову информации болела голова. Он всё-таки оказался прав — с этими Невозвращенцами всё было далеко не всё так просто, и с если с рядовыми участниками всё было понятно, то вот причина основания оказалась куда глубже. Зулдрия и остальные создали Невозвращенцев, желая защитить близких людей этого мира. Людей, каждый день которых был наполнен ужасом и беспросветным отчаянием.

— Во дела… — только и вымолвил Вилл.

Зулдрия посмотрела на него блестящими от слезинок глазами.

— Именно поэтому я поблагодарила тебя. Я была человеком, который погряз в зыбучих песках, и с каждым движением погружался в них всё глубже…Ты же меня вытащил из них, пусть и…своеобразным способом. Да, этот мир стал ещё ужаснее, но в нём мне больше не надо быть убийцей…Хоть кровь сотен людей всё равно на моих руках…

Вилл решил успокоить девушку.

— Ну…на самом деле, ты не убийца.

— А? — не поняла Зулдрия.

Теперь уже Вилл начал свой рассказ. Поведал всё — как с ним связался Лоинтан, как он понял, что Невозвращенцы готовили ему ловушку с похищенной принцессой, как он получил две реликта и попал сюда.

— В общем, ты никого не убила, максимум — кто-то из них стал… — Вилл хотел было сказать «калекой», но решил не сгущать краски перед и без того подавленной Зулдрией. — …больным. Как мне сказал Лоинтан.

— Надеюсь, что с ними всеми всё хорошо.

Вилл тихонько улыбнулся.

— Вообще это забавно. Ты считала себя убийцей, но на самом деле ты позволила вернуться в реальный мир сотне людей. Я же считал себя убийцей, но на самом деле ты здесь, передо мной. Мы оба ошибались.

Вилл сполоснул лицо прохладной водой и поднялся, опираясь ладонями на мокрые камни.

— Значит, всё кончено?

— А?

Зулдрия пустым взглядом смотрела перед собой.

— Если всё так, как ты рассказал…Ваш Альянс массово прошёл вторую легендарку и мчится к третьей. А ведь прошло ещё меньше года. Меньше года…Мы не справились…

— Я…

Вилл хотел было что-то сказать, как-то успокоить девушку, но что он вообще мог сказать в этот момент.

— Оставь меня. Пожалуйста. Я хочу побыть одна.

Вилл решил не давить на девушку. Зулдрия смотрела в медленно текущую реку, и её мысли, казалось, вновь уплыли куда-то очень далеко вперёд.

Интерлюдия 5-го тома (2)

За трое суток удалось немного привыкнуть к обжигающему холоду камня, для которого самый дешёвый, пахнущий гнильцой спальный мешок никак не мог стать достойной преградой. В реальности он бы уже давно заболел или вовсе умер. Здесь виртуальное тело держалось, зато душа, его, настоящая, треснула. До полного слома далеко — всё-таки, он сделал не из хрусталя и многое повидал, но отчаяние заползло в трещины и разъедало всё изнутри.

Фаэл поднялся и подошёл к магическому полю, которое плотно покрывало весь проход, не оставляя даже крохотной щели. Очередная попытка продавить защитный слой, переливающийся мягким золотистым сиянием, провалилась, но и в целом надежды на успех не было. Когда тебя держат три дня в коморке четыре на четыре, без ничего и никого, хотелось просто что-нибудь сделать, лишь бы занять себя и не дать мозгу окончательно засохнуть. Защитный слой можно было убрать лишь с той стороны. Сейчас он безвольный узник, запертый в клетке, в которую ещё недавно он лично бросал неугодных.

«С другой стороны, ты же допускал, что подобное может случиться», размышлял Фаэл, проводя израненной правой рукой по гладкой волшебной поверхности. Когда он затевал эту авантюру, то прекрасно отдавал отчёт во многих вещах, в том числе что с ним будет, если он не сдержит