компромиссов и созданию недолговечных коалиций. Часть ответственности за такую ситуацию несет ФКП, пользовавшаяся значительной поддержкой электората. Ее программные цели шли вразрез с политикой де Голля и не могли способствовать интеграции страны в складывавшиеся западноевропейские политическую и экономическую системы.

Впрочем, утверждение о правительственной нестабильности режима Четвертой республики верно лишь отчасти. За десять лет преемственного осуществления левоцентристских и правоцентристских правительственных программ Франция совершила значительный рывок к экономической модернизации и укреплению своих международных позиций. Правительственная нестабильность порождалась скорее не недостатками государственных институтов, а невозможностью создать прочное правительственное большинство, способное обеспечить широкую общественную поддержку исполнительной власти. Кризис Четвертой республики — это не кризис эффективности власти, а кризис доверия к ней.

Несмотря на этот кризис доверия, в экономической сфере Четвертая республика процветала и стала одним из главных инициаторов европейской экономической интеграции. Работоспособность системы европейского экономического сотрудничества зависела прежде всего от взаимных уступок, особенно со стороны Франции и Германии. Чтобы уцелеть в общем рынке, Франция должна была не только быстро индустриализироваться, но и на три четверти сократить свой неэффективный сельскохозяйственный сектор, поскольку в начале 1950-х годов во Франции на одного промышленного рабочего приходился один крестьянин (в Великобритании, например, это соотношение было 9 к 1). Чтобы революция в сельском хозяйстве стала возможной и выгодной, необходимы были средства для инвестиций в аграрный сектор. По расчетам французов, эти деньги могла бы дать Германия в виде трансфертных платежей или внутренних налогов в рамках ОСП. Взамен эффективная немецкая промышленность получала выход на французский рынок. Римский договор 1957 г. о создании ЕЭС, таким образом, являлся системой взаимовыгодных сбалансированных уступок. Французскую сельскохозяйственную модернизацию надлежало провести в сжатые сроки, с тем чтобы оправдать существование ОСП. Французская промышленность также должна была быстро модернизироваться, чтобы не дать возможности Германии превратить Францию лишь в рынок сбыта своих промышленных товаров. Оба процесса требовали сильного, уверенного в себе правительства, но в рамках Четвертой республики создать его не удавалось.

Даже центристы и правые во Франции критиковали экономический союз с Германией за то, что он ведет к германской гегемонии в Европе. Аденауэра, Шумана и итальянского премьера де Гаспери обвиняли в стремлении воскресить Священную Римскую империю германской нации. В Германии Римский договор также не пользовался повсеместной поддержкой, так, например, лидер социал-демократов К. Шумахер называл Парижский договор 1951 г. о ЕОУС «панфранцузской концепцией» и делом рук «канцлера союзников» Аденауэра.

Возвращение де Голля к власти в 1958 г. и конституирование Пятой республики стало переломным моментом не только в истории Франции, но и в европейской истории. Французская конституция, принятая на референдуме 1958 г., за которую проголосовали 17,5 млн французов против 4,5 млн, обеспечила последующее стабильное политическое развитие страны. Новый основной закон усилил президентскую власть (в 1959 г. президентом был избран де Голль) и стимулировал поляризацию партийной системы на два больших блока — правых и левых. Первые управляли страной 23 года, в течение которых Франция переживала самый продолжительный в ее истории период стабильности. После победы социалистов в 1981 г. конституция и политическая система Пятой республики продолжали эффективно функционировать. Так Франция обрела государственную систему, максимально соответствующую национальному складу и традиции.

При Ш. де Голле Франция превратилась в современную индустриальную державу, которая была полным антиподом Франции 1930-х годов. Преобразования, разумеется, проходили не без проблем, но осознание французами того, что страна стала вновь динамичной силой, как при Людовике XIV или Наполеоне, примирило их с разрушением провинциальной Франции и подготовило к сотрудничеству с Германией в рамках ЕЭС.

Полноценному развитию сотрудничества с Германией не помешал даже выход Франции из военной организации НАТО, о чем де Голль заявил 7 марта 1966 г. Президент стремился обеспечить максимальную независимость Франции, при этом не порывая отношения ни с другими странами Европы, ни с США, и ему удалось вернуть уважение мира к французской внешней политике, а французскому народу — чувство гордости.

Внешне де Голль не разделял стремлений к европейской интеграции и идее наднациональной Европы, публично он говорил о «Европе отечеств», но оставался прагматиком и не возражал против больших объединений, созданных с конкретной целью, если в них легче было защищать французские интересы. В К. Аденауэре де Голль увидел человека, который отвечал его представлениям о демократическом политике. 14 сентября 1958 г. де Голль пригласил Аденауэра в свою резиденцию в Коломбе-ле-Дёз-Эглиз на, как он сам выразился, «историческую встречу старого француза с очень старым немцем». Впоследствии состоялось около 40 встреч двух политиков, которые заложили основу франко-германской оси, основанной на ограничении наднациональных аспектов ЕЭС, причем экономическая составляющая ЕЭС отлично функционировала через взаимосвязь французской и германской экономик. Таким образом, сбалансированное соглашение, от которого зависел успех ЕЭС, было претворено в жизнь двумя старомодными консервативными католиками. Причем их дружеские отношения были скреплены и общей антипатией к Великобритании.

Де Голль недолюбливал Великобританию за то, что она, по его мнению, претендовала на статус, неоправданный ни ее ресурсами, ни ее внешнеполитическими усилиями. Аденауэр говорил, что испытывает неприязнь к «русским, пруссакам и англичанам». В июне 1961 г. британский премьер-министр Г. Макмиллан представил кандидатуру Великобритании для вступления в ЕЭС. Де Голль наложил на нее вето 14 января 1963 г., заявив, что Британия будет «троянским конем» американского влияния в Европе и что в конце концов появится гигантская атлантическая общность, зависимая от Америки и руководимая ею, которая поглотит Европу. Аденауэр выразил свое молчаливое согласие французскому «нет». В ноябре 1967 г. Франция вновь наложила вето на вступление Великобритании в ЕЭС, обосновав его слабостью британской экономики. Структурная слабость экономики Великобритании действительно имела место и, с точки зрения континентального стандарта, можно было говорить, что она развивалась недостаточно быстрыми темпами и эта пропасть продолжала расширяться, даже после того, как Великобритания присоединилась к ЕЭС в 1973 г.

Министр иностранных дел Франции М. Шуман и Председатель Совмина СССР А.Н. Косыгин. РГАКФД

В 1945 г. традиционная осторожность Британии по отношению к европейским делам усугубилась вследствие благоприятного для нее исхода войны. Своей победой она отстояла право придерживаться прежнего курса, поскольку прерогатива победителя — сохранять свое прошлое, тогда как большинству европейских стран приходилось начинать строить всю систему заново. Новое лейбористское правительство, победившее после войны консерваторов во главе с У. Черчиллем, состояло из прагматически настроенных социалистов, которые пытались в исключительно трудных экономических условиях восстановить британскую экономику и реформировать общество. При этом они не желали впутываться