Пропаганда среди населения оккупированной территории СССР также была направлена на усиление ненависти по отношению к немцам как к вражеской нации: «Уничтожайте проклятых поработителей нашей родины — немцев! Добивайте их в лесу, на дороге, в сарае топором и дубиной, обрезом, колом!» Советскую женщину призывали помнить, что ее «немцы не считают за человека», что «немецкие захватчики — это дикие звери и насильники». Женщин призывали «беспощадно истреблять их, как истребляют бешеных собак», в том числе пассивными методами — сокрытием продовольствия и одежды: «Пусть они дохнут с голоду и гибнут от холода — туда им и дорога!» Листовка, обращенная к советским детям (ноябрь 1942 г.), гласила: «Много горя принес нам немец. Немец убил твоих товарищей, издевается над твоей матерью и отцом. Он погнал твоего старшего брата и сестру на страшную каторгу в Германию. Недавно немцы в Минске расстреляли 100 мальчиков и девочек в возрасте от 5 до 12 лет… Ты сам видишь — немец не человек, а зверь». Детей призывали верить в то, что «Красная армия освободит их от немцев» и что «немцам недолго осталось жить. Красная армия всех их уничтожит, как бешеных собак»[1917].

Советские листовки воспитывали ненависть к немцам — «собакам»[1918], «поганым тварям», которые «уже два года живут разбоем в русских деревнях», «вырывают у русских изо рта последний кусок хлеба, обрекая тем самым их на мучительную голодную смерть», «распоряжаются… землей», «гонят… на каторгу в Германию». Сельских учителей призывали «учить детей ненавидеть гитлеровских поработителей всеми силами души», разъяснять, что «немецкое иго хуже известного в истории татарского ига, что цель А. Гитлера — установить в нашей стране крепостной строй, заставить русских людей гнуть спину на немецких помещиков и капиталистов» (здесь использовалась понятная детям «советская» риторика). Многие советские пропагандистские материалы, направленные на население оккупированных территорий, в том числе широко распространявшийся листок «Вести с Советской Родины», вообще не содержали других национальных мотивов, кроме ненависти к немцам[1919].

Каждого жителя оккупированной территории СССР призывали: «Всеми доступными способами вреди немцам», «бей проклятого немца, бей всех немецких пособников, бей до полного уничтожения!». Такие призывы имели национальные особенности. Латышам материалы пропаганды сообщали о фактах нацистских зверств и грабежей, а также напоминали об «антигерманских традициях» латышского народа[1920]. 21 июля 1943 г. советское радио передало на латышском языке статью первого секретаря ЦК КП(б) Латвии Я. Э. Калнберзина о борьбе латышского народа против немцев[1921]. К. М. Озолинь, начальник оперативной группы ЦК КП(б) и СНК Латвии, отмечал, что латышские партизаны рассказывали местному населению «о немецкой оккупации в истории Латвии, о том, как немцы с нами обращались», то есть «зажигали ненавистью». Латышский ученый-историк Я. П. Крастынь разрабатывал материалы по теме «Борьба Латвии против немецких поработителей в XX в.»[1922] Эстонцам советская пропаганда напоминала о том, что «немцы всегда были злейшими врагами нашего смелого и свободолюбивого народа»[1923], говорила об «исторических противоречиях между эстонцами и балтийскими немцами»[1924] и призывала к борьбе с немцами: «Если ты хочешь жить — то ты должен убить немца!»[1925] Советские листовки содержали материалы о «мероприятиях гитлеровцев по истреблению эстонского народа и его культуры», призывали эстонцев «помнить Юрьеву ночь[1926] и вдохновляться ее примером»[1927]. Материалы пропаганды, направленные на украинское население, напоминали об относительно недавнем опыте германской оккупации 1918 г.: «Целым пришествием привалил… к нам немец вместе со своими прихвостнями, гетманско-петлюровскими бандитами. Мучали они народ, жгли села, били нагайками и шомполами, расстреливали и вешали, издевались и пытали»[1928]. Белорусов призывали «бить немца-сатану», «убивать немца, где только встретишь», при этом убеждая, что «немца убить — не грех»[1929], что с религиозной точки зрения можно трактовать как фактическое исключение немцев из числа людей, которых убивать — грех. Листовки на молдавском языке имели девиз «Смерть немецко-румынским оккупантам!»[1930], хотя оккупированная территория Молдавии находилась только под румынским управлением.

Тем не менее, чтобы не допустить чрезмерного отхода от декларированных в СССР принципов интернационализма, в политике по отношению к немецкой нации советскому руководству приходилось балансировать. В речи 23 февраля 1942 г. И. В. Сталин уточнил, что у Красной армии «нет и не может быть расовой ненависти к другим народам, в том числе и к немецкому народу», так как «гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское — остается»[1931]. На основании этих указаний Отдел военной цензуры ГлавПУР 21 апреля 1942 г. дал указание: «В красноармейских газетах часто упоминается слово „немцы“ в смысле „немецких оккупантов“: „уничтожать немцев“, „бить немцев“ и т. д. Нельзя отождествлять гитлеровских разбойников с немецким народом. Поэтому гитлеровских оккупантов, действующих на нашей территории, следует называть „гитлеровцы“, „фашистские разбойники“, „немецкие оккупанты“ и т. д.»[1932] В речи 1 мая 1942 г. И. В. Сталин подчеркнул, что «для германского народа все яснее становится, что единственным выходом из создавшегося положения является освобождение Германии от авантюристической клики Гитлера — Геринга»[1933]. Отметим, что такие слова были произнесены после победы Красной армии в битве под Москвой и установления затишья на советско-германском фронте.