— Запас у него такой же, как и у твоего, но вот созданы они по-разному, — Фимало протянул руку вверх, после чего оба светлячка устремились к его ладони и полностью исчезли, — волшебство оно везде, вокруг нас, в воздухе, исходит из земли нашего мира. Я создал заклинание таким образом, чтобы оно постоянно впитывало в себя магию из окружающей среды, тем самым пополняя свои запасы. Миллионы таких светлячков обеспечивают свет всему Крову. Ты представляешь какой-бы это был геморрой, если бы их приходилось пересоздавать каждые несколько дней.

— Но как ты это сделал? Опять манипуляция с мыслями и чувствами?

— Нет, здесь всё по-другому. Я создаю так называемое «открытое заклинание». Когда ты формируешь заклинание, ты создаёшь его полностью и только потом выбрасываешь, закрывая от магии снаружи. Я же, когда создаю заклинание, то в самый последний момент, когда оно практически полностью сформировано, вывожу его из своих рук, отрывая от потока своего волшебства, тем самым оставляю импровизированное отверстие, через которое в него продолжает впитываться волшебство, но уже не от моего конечного запаса сил, а от магии, формирующейся в воздухе. Потом научу, не через год, а может и не через два, так как это довольно-таки сложно.

— Но, оно того стоит, если речь идёт о бесконечно действующих заклинаниях.

— С тем же самым огненным гейзером, такой приём не получится, так как он настолько быстро и много поглощает магию, что в какой-то момент она закончится вокруг него, и заклинание исчезнет. Это ещё что, — отмахнулся чародей, — видел бы ты княжеский изумрудный трон, созданный Атмосом Гринмом. Источник магии внутри трона не пополняется магией снаружи, а является её источником. Таким образом Гринм создал, своего рода, небольшую искру мира — место где образовывается волшебство. Как у него это получилось до сих пор неизвестно.

Фимало уже не раз упоминал имя Атмоса Гринма, когда рассказывал Марку о мощнейших заклинаниях, и антийцу стало очень любопытно, что это был за чародей, многие заклинания которого до сих пор не смог никто повторить. Со стороны хижины раздался громкий чудовищный крик, оторвавший Марка от размышлений. Эхо ещё долго стояло на всю округу, распугивая сотни птиц, и казалось, что оно будет продолжаться бесконечно, но спустя какое-то время долина вновь погрузилась в тишину. Первые же мысли были про то, что с Виктором случилось страшное, но в такие моменты Марк привык смотреть на реакцию других наёмников, чтобы убедиться в том, что всё в порядке.

— Так и должно быть? — спросил он у Фимы.

— Ну это явно кричал не Виктор, если ты об этом, так что всё в порядке.

— Может мне всё-таки кто-то объяснит, что было в той хижине? Как я погляжу все в курсе кроме меня.

Его внимание отвлекли шлепки со стороны Бракаса и Шилы, которые вместо того, чтобы заниматься готовкой, уселись на траве и нашли себе небезопасное занятие. Они сидели напротив друг друга и, сложив руки в ладонях, положили между пальцами лезвие ножа в горизонтальном положении. Каждый по очереди бил одной ладонью по лезвию ножа соперника так, чтобы нож прошёл между его пальцев, не задев их. Они обменивались ударами с большой скоростью, абсолютно не тратя времени на хоть какое-то концентрирование. По руке Бракаса уже стекала кровь, но вот Шила ещё ни разу не поранилась, да и, судя по всему, жуткий вид лица, изображённого на её маске, немного держал наёмника в напряжении. Марк наблюдал за ними ещё минуту, за которую те обменялись сотней шлепков, пока Бракас снова не поранил пальцы, но даже не скривился от боли.

— Я выиграла! — возвела все руки к небу Шила, — Три касания и все твои!

— Могла бы не уточнять! — буркнул и без того злой Бракас, вытирающий кровь с пальцев о свою куртку, — Просто не надо пилить меня взглядом своих долбаных пустых глазниц! Ты себя со стороны вообще видела?!

— Конечно видела, — с детской обидой в голосе ответила Шила, — я ведь уже говорила, что по меркам ликов, я та ещё красавица и просто не могу кого-то держать в напряжении. Уверена, Бракас, что если ты посмотришь на моё милое чёрное личико, то сразу же влюбишься.

— Ага, посмертно! — огрызнулся наёмник, — Я-то гадаю, чего все при взгляде на вас мрут как мухи, а то оказывается от любви!

— Бракас, больше никогда не произноси слово «любовь», — обратился к другу Фима, — из твоих уст это звучит ужасно.

— Как вообще можно играть в такое? — удивился Марк, смотря на порезанные пальцы наёмника — Это вообще можно назвать игрой? Игра — это когда весело.

— Разве это не весело? — возмутилась Шила, — Все лики играют в эту игру, при чём с самого детства. Лично я нахожу её довольно забавной.

— И во что же играл ты в Анте? — Бракас принялся нарезать картофелину на маленькие кусочки, оставляя на ней следы от крови, — Избей чародея? Кто глубже засунет палку в задницу афу? В чёрных шпилях Крова мы играли в игры намного жёстче, и в некоторых из них выйти победителем — это значит выжить. Кровь текла у нас не с пальцев, а по всему телу, когда тебя пытаются разодрать на части канавные зилобы. Я терял два пальца, которые мне потом пришивали чародеи, плату за услуги которых мы выигрывали всё в тех же играх, и знаешь, что?! — он внезапно бросил картофелину в котелок, подскочил к Марку, схватил его за воротник и, оскалив злобную рожу, прижался к нему лоб в лоб.

— Не знаю, — испуганно ответил Марк, смотря прямо ему в глаза.

— Нам было весело, мать твою, — выдержав небольшую паузу, ответил Бракас, отпуская Марка.

— А теперь представь, что он творит в гильдии, — сказал мальчишке, Фима.

Слева послышались шаги, Виктор вернулся с хижины. Вид у него был неважный, и Марк заметил, что левая рука вместе с предплечьем сильно опалена до чёрной корочки. Наёмник сел на траву рядом с костром, Бракас бросил ему флягу с водой, не сказав ни слова.

— Может, хотя бы ты объяснишь мне, что там было? — настойчиво спросил Марк, — Что за существо?

— Какая тебе разница? — ответил Виктор, сделав несколько глотков с фляги, — В их существование ты всё равно не веришь. Скажем так, очень злая штука, появление которой в этом мире нужно немедленно пресекать.

— Может это какая-то болезнь, которую можно вылечить и не приходить к тому методу, что используешь ты? Не всё же в этом мире нужно относить в категорию паранормальных явлений. Я нахожусь на большой земле довольно недолго,