избежать. На прокорм полумиллиона населения ушла настоящая прорва денег, но параллельно с расходованием складских запасов, Эйрих налаживал связи с поставщиками зерна из Египта.

С этими была отдельная песня — велась интенсивная переписка с уполномоченным представителем комиции египетских магнатов-латифундистов, заседающим в Сиракузах, но камнем преткновения были цены. Эйрих выступал за фиксированную цену, не пересекающую определённый потолок, а латифундисты хотели сохранить свою свободу в Риме и ратовали за динамическую цену, так называемую «рыночную», чтобы не «выключать» Рим из общего зернового рынка и сохранить традиционную конкуренцию Рима и Константинополя за зерно. Эйриха подобная ерунда категорически не устраивала, потому что он хотел стабильности поставок, а не регулярной перебранки с Восточной империей.

Флавий Антемий, судя по всему, хочет полностью «оседлать» Египет, ведь зерно лишним не бывает никогда, «выключив» Рим из общего рынка, но такой ход вещей не устраивал уже латифундистов.

Всё было сложно, приходится договариваться, ведь больше зерно взять неоткуда…

Непонятно, что будет с Галлией, где до сих пор идёт грызня узурпатора и наступающих из-за Рейна варваров, Британия вообще забыта и неизвестно, что там происходит, а Иберия затаилась, будто готовит подлый удар или боится. Нет больше нигде достаточных объёмов зерна, поэтому Эйрих решил разрубить этот Гордиев узел.

Он затеял программу по расселению римских пролетариев по Сельской и Пригородной Италиям, ведь земли, как оказалось, очень много. Пятьдесят югеров под ноги, небольшие подъёмные в кошель, мотыгу в руки — дальше сам выживай, как хочешь.

Средств у казны теперь очень много, потому что Сенат милосерден, но, в хорошем смысле, корыстен. Патрициев Рима казнить они не стали, установив, что их вины в сопротивлении, оказанном городом, мало, но и без наказания их оставлять нельзя, поэтому конфискация и отработка долга перед республикой.

Отрабатывать они будут на восстановительном строительстве после грандиозного пожара, учинённого Эйрихом. Он изначально его не планировал, но так получилось. Теперь южная часть города в пепелище, всё это надо восстанавливать и расстраивать заново, поэтому лишние рабочие руки — не лишние. Вот патриции и работают физически, а когда специальная комиция Сената посчитает их долг выплаченным, их отпустят на все четыре стороны, пусть идут, куда хотят.

Флавия Веллея Азиния Эйрих приблизил к себе и не позволил забрать его на строительно-восстановительные работы. Уж больно сильное впечатление произвёл на него этот сенатор, фактически пожертвовавший собой и собственными близкими, по морально-этическим убеждениям. Таких людей среди римлян он встретить не ожидал и только ради одной этой встречи стоило затевать осаду Рима…

Сейчас Азиний в Равенне, представляет в Сенате своей персоной новую трибу из бывших пролетариев, уже ставших мелкими землевладельцами в Лации — восемь тысяч человек, из которых лишь две тысячи с лишним успели получить свою землю. Эйрих, в открытом письме Сенату, рекомендовал рассмотреть персону Флавия Азиния как кандидата в комицию по народностям бывшей империи. Этой комиции ещё не существовало, она только предложена Эйрихом, который уже давно ощущал наличие назревающего вопроса взаимодействия с галло-римлянами, иберо-римлянами, афро-римлянами и прочими… -римлянами.

Совокупность различий между ними существенна, ведь обитали они, как ни крути, на обособленных территориях, в непрерывном многовековом взаимодействии с автохтонным населением этих областей. Они разные, итальянские римляне относятся к остальным с неприкрытым презрением. Тех же иберо-римлян они часто называют скотоложцами, а эллино-римлян содомитами. Возросшая мобильность населения, когда обитатели Бурдигалы вдруг срываются в поход и прибывают в Сельскую Италию, чтобы попросить у готов по пятьдесят югеров, уже грозит грандиозным смешением всех со всеми и это чревато конфликтами на этнической почве. Эйриху это не надо, Сенату и готскому народу это не надо, поэтому претор предложил создать комицию, которая будет улаживать возникающие проблемы.

Чтобы никто не почувствовал себя ущемлённым, из новых поселенцев собираются избирательные трибы, занимающиеся также назначением, путём голосования, местных органов самоуправления. Курульные советы себя не оправдали, поэтому в каждом муниципии формируется казна и назначаются функционеры на жаловании — больше никаких облагораживаний городов из личного кошеля, больше никаких обязательных увеселений в честь новых назначений. Римлянам такое, естественно, не понравилось, но они хорошо чувствуют, что сейчас не самое подходящее время для возмущений, а когда это время придёт, они уже привыкнут к нынешнему положению вещей.

— Эх, поскорее бы разобраться со всем этим… — прошептал Эйрих, после чего вытащил из стола фарфоровую чашку и глиняный кувшин с фалернским вином.

Сравнительно недавно он сражался неподалёку от этого здания, где сейчас сидит в своей кабинке и разбирается с последствиями битвы.

Капитолийский храм, где ранее проводились заседания имперского Сената, а до этого республиканского Сената, был, волевым решением Эйриха, возвращён в эксплуатацию. Теперь тут проводятся заседания муниципальных властей, а также заседают функционеры новых властей. Эйрих всё ещё претор, поэтому ему положен кабинет для приёма взяток.

Взятки несли активно, он устал хулить людей, поэтому просто начал брать их и сдавать в городскую казну. Делать в пользу взяткодателей он ничего не собирался, поэтому пусть себе несут…

Знаменитый стул он уже сделал, но римляне, видимо, знают о его методах, поэтому предпочитают стоять во время приёмов. Пришлось вводить регламент, чтобы обязательно садились во время приёма — теперь сидят и морщат свои рожи.

— Виссарион! — позвал Эйрих.

— Да, господин? — приоткрылась боковая дверь его кабинки.

— Стул нормальный приноси и садись напротив меня, — велел Эйрих.

Раб быстро сбегал за стулом и уселся за стол.

— Как обстановка? — спросил Эйрих. — Что люди болтают?

— На улицах удивительно мало людей, господин, — пожал плечами Виссарион. — То есть, неудивительно, что мало, но болтают мало. А у меня не так много времени, чтобы слушать редкие беседы.

Нобили сейчас сильно заняты, рабов в городе практически нет, а пролетарии обивают пороги землеуправлений, поэтому на улицах очень мало людей. Да и город ещё не отошёл от осады и большого пожара, в ходе которого погибло немало людей. Одни только торговцы продолжают свою жизнедеятельность, да мастеровитый люд — каменщики, строители, столяры, плотники, фуллоны и прочие.

— Что, вообще не болтают? — удивился Эйрих.

— Болтать-то болтают, — усмехнулся Виссарион. — В основном разговоры о земле, о том, что будет дальше, а также о возможном голоде.

— Никто не голодает, — вздохнул Эйрих. — Я решил эту проблему.

— Было объявлено глашатаями по всему городу, — кивнул раб. — Но люди…

— Что о земле болтают? В каком ключе? — поинтересовался Эйрих.

— Пролетарии, те из них, кто хочет землю, говорят в позитивном ключе, — ответил на это Виссарион. — А те, что предпочитают жить в Риме, к грандиозной реформе равнодушны.

— Дармовые выдачи хлеба Сенат решил прекратить, пока это не стало славной готской традицией, — произнёс Эйрих. — Так что пусть тоже убираются из города. Мастера как себя ведут?

— Работают, как обычно, — пожал плечами Виссарион. — Работы навалом, казна платит щедро — чего возмущаться-то? Правда, красильщиков пожгло основательно, но уже отстраиваются, на деньги муниципия. Но там с поставками пурпура давние проблемы, поэтому они сейчас практически полностью перешли на другие цвета.

— Это ерунда, пусть работают, — Эйрих отпил из чашки. — Что оружейные фабрики?

— Инспектировал три дня назад — всё работает, — ответил раб. — Казённый заказ делают в срок, будут тебе, господин, пластинчатые доспехи для легионеров. И шлемы, и щиты, и даже с мечами что-то обещали придумать.

По приказу Эйриха к Гектору Калиду, кузнецу-оружейнику, отправили целую делегацию с дарами и предложением. Предложение заключается в предоставлении условий для организации его личной фабрики по изготовлению по-настоящему массовых илдов и сабель. Эйрих готов дать ему под начало хоть сотню кузнецов, но чтобы они выдавали ему нужное количество качественных мечей обоих типов — у готских кузнецов и римских мастеров дело продвигается ни шатко, ни валко, поэтому срочно нужен профессионал. Уровень нынешних изделий не уступает средненьким варварским мечам, но до показателей мечей из его прошлой жизни им как до Сереса пешком. Калид выдал что-то хорошее, поэтому Эйрих не стал тратить время зря и решил сделать ему предложение, от которого римлянин не сможет отказаться. Полная свобода действия в рамках собственной фабрики, щедрая оплата заказов из казны — легионеры должны получать лучшее оружие.

Ещё у Эйриха есть задумка заказать мастерам узкие гладии,