— Когда ты, совсем еще юная девушка, вместе с матерью находилась в святом убежище, а твой брат, будущий король, пребывал в Тауэре, второй твой брат, Ричард, был с вами, не так ли? Твоя мать не отпускала его от себя. Но потом ей пообещали, что в ближайшем будущем Эдуард будет коронован, и потребовали, чтобы она отправила в Тауэр и Ричарда, чтобы тот составил своему брату компанию. Ты это помнишь?

— Помню, конечно, — сказала я, не отрывая взгляда от горящих дров. Мне казалось, что среди пламенеющих углей я вижу арочные потолки нашего убежища, бледное, отчаявшееся лицо матери, ее темно-синее траурное платье и того маленького мальчика, которого мы выкупили у родителей, взяли к себе, отмыли, велели ничего не говорить и одели в точности как моего младшего братишку. А потом, низко надвинув ему на лоб шапку и замотав горло, а заодно и рот шарфом, передали архиепископу, который поклялся, что сам за ним присмотрит и обеспечит ему полную безопасность. Мы, конечно, ему не поверили, как не верили никому из них, но все-таки отправили мальчика в Тауэр, чтобы спасти нашего Ричарда. Мы надеялись, что таким образом выиграем хотя бы одну ночь, а может, даже целые сутки. Мы просто поверить не могли своему счастью, когда никто ни в чем нашего подменыша не заподозрил, и оба мальчика, мой брат Эдуард и маленький нищий, вместе решили продолжать этот обман.

— Ты помнишь, как к вам пришли лорды, члены тайного совета, и потребовали отдать им мальчика? — негромко продолжала миледи. — Вот только теперь я сомневаюсь, что вы это сделали. Вы действительно отдали им принца Ричарда?

Я посмотрела ей прямо в глаза и храбро, не мигая, встретила ее взгляд.

— Конечно! — даже с некоторым возмущением заявила я. — Это всем известно. Свидетелями этого были почти все члены королевского тайного совета. В том числе и ваш собственный муж, лорд Томас Стэнли. Он ведь тоже при этом присутствовал. Все знают, что члены совета отвели моего младшего брата Ричарда в Тауэр, чтобы он составил компанию Эдуарду, пока тот ждет дня коронации. Ведь вы тогда тоже служили при дворе и должны были это видеть. Вы должны помнить — и это опять же всем известно, — как плакала моя мать, прощаясь с сыном, и как архиепископ поклялся ей, что с Ричардом ничего плохого не случится.

Миледи кивнула и, чуть запнувшись, сказала:

— Ах, но в таком случае… не устроила ли твоя мать небольшой заговор, чтобы вызволить мальчиков из Тауэра? — Она придвинулась ближе, и ее рука, точно когтистая лапа, вцепилась в мое запястье. — Она ведь была очень умна и всегда остро чувствовала приближение опасности. Интересно, была ли она готова к тому, что они придут и за принцем Ричардом? Вспомни, ведь это мои люди помогали ее отряду, предпринявшему столь неудачную попытку проникнуть в Тауэр и вызволить мальчиков. Мне тоже хотелось их спасти. Но, скажи, разве впоследствии она не предпринимала новых попыток? Не пыталась спасти хотя бы своего младшего, Ричарда? Не устраивала новых заговоров, о которых мне не сказала ни слова? А ведь меня тогда жестоко наказали за то, что я ей помогла; меня посадили под арест, причем в доме моего собственного мужа, и запретили с кем бы то ни было встречаться и кому бы то ни было писать. Удалось ли твоей матери, женщине умной и преданной, вытащить своего сына из Тауэра? Удалось ли ей спасти его?

— Вы же знаете, что она постоянно готовила заговоры, — сказала я. — Она писала и вам, и вашему сыну, и вы, несомненно, куда лучше меня знаете о том, что тогда творилось. Так, может, она сообщила вам, что все-таки сумела переправить Ричарда в безопасное место? Неужели вы об этом знали и столько времени молчали? Не желали поделиться со мной такой важной тайной?

Она тут же отдернула от меня руку, словно коснувшись раскаленных углей.

— Что ты имеешь в виду? Разумеется, я ничего не знала! И она никогда ничего подобного мне не сообщала!

— Но ведь вы вместе с нею участвовали в заговоре, вы пытались вызволить нас из этого убежища, не так ли? — спросила я, и голос мой был сладок, как молоко с сахаром. — Разве она не сговаривалась с вами насчет того, чтобы ваш сын приехал в Англию и спас нас всех? Разве не для этого Генрих высадился на английском берегу? Ведь изначально он прибыл сюда не для того, чтобы захватить трон, а чтобы восстановить права моего брата Эдуарда, законного короля Англии, и освободить нас, верно?

— Нет, она никогда ни о чем таком со мной не сговаривалась! — истерически выкрикнула леди Маргарет. — Она никогда ничего мне не рассказывала! Но хотя все утверждали, что принцы мертвы, поминальной мессы она так и не заказала. И тел мальчиков мы так и не нашли, как, впрочем, не нашли и тех, кто их убил; а также не обнаружили никаких следов заговора, имевшего целью уничтожение принцев. Твоя мать никогда не называла имен их предполагаемых убийц, и никто из тех, кого мы допрашивали, так и не признался в причастности к этому преступлению.

— Просто вы надеялись, что люди станут думать, будто мальчиков убил их родной дядя, король Ричард, — тихо заметила я, — однако у вас не хватило мужества напрямую обвинить его в этом. Даже после того, как Ричард погиб и был похоронен в неизвестной могиле. Даже после того, как вы прилюдно зачитали список его преступлений, вы не смогли обвинить его в убийстве собственных племянников. Даже у Генриха, даже у вас не хватило наглости открыто заявить, что это он их убил!

— А были ли они убиты? — прошипела миледи, глядя на меня в упор. — Может быть, Ричард и не имел к этому никакого отношения, но разве так уж важно, кто именно их убил? Важнее выяснить, были ли они вообще убиты. Оба ли они погибли. Тебе, например, это известно?

Я покачала головой.

— Вот именно! Так куда же они делись? Где они? — Теперь она говорила почти шепотом, голос ее был не громче потрескивания огня в камине. — Где, например, сейчас принц Ричард?

— Я думаю, вам это известно лучше, чем мне. И, по-моему, вы совершенно точно знаете, где сейчас принц Ричард. — Я нарочно повернулась к ней лицом, чтобы она видела мою улыбку. — Разве вы не уверены, что он там, в Шотландии? Разве вы не уверены, что он вырвался на свободу и ведет против нас свои войска? Разве вы не знаете, что он называет вашего сына узурпатором и намеревается отнять у него трон?

Горе, исказившее черты ее лица, было вполне искренним.

— Они уже пересекли границу! — прошептала она. — Им удалось собрать огромное войско, и во главе этой многотысячной армии рядом с самозванцем скачет сам король Шотландии! У него на вооружении пушки, бомбарды… Никогда еще Север не видывал такой армии и такого оружия! А этот мальчишка написал и разослал воззвание… — Голос у миледи сорвался. Она извлекла из-за корсажа листок и протянула его мне.

Сопротивляться собственному любопытству я была не в силах и тут же его прочла. Да, это было воззвание, которое, должно быть, изготовили сотнями, но внизу стояла его собственная подпись: RR — Ricardus Rex — король Англии Ричард IV.

Я не могла отвести глаз от уверенного почерка, каким была сделана эта подпись. Я даже пальцем коснулась высохших чернил. А что, если это действительно подпись моего брата? Мне казалось, что кончик моего пальца вот-вот почувствует его ответное прикосновение и написанные чернилами слова станут под моей рукой теплыми на ощупь. Неужели это он написал? Неужели я касаюсь его личной подписи?