всем необходимым. Их недовольство стало причиной того, что часть содержания начали выдавать продуктами, фуражом и обмундированием. Но, чтобы не обременять фиск дополнительными расходами, обязанность снабжать армию всем необходимым была возложена на провинциалов. Со времен Септимия Севера натуральные поставки стали дублировать денежные выплаты.

Я. Ле Боэк придерживается более осторожной позиции и допускает, что при Септимии были сделаны лишь некоторые изменения в продовольственном обеспечении солдат, что и послужило причиной появления нового названия. Это могло произойти в 193 или 198 гг. Паек, однако, выдавался не всем солдатам. Ранее они были обязаны сами расплачиваться за продовольствие, стоимость которого вычиталась из их жалованья. Септимий Север решил, что войска, ведущие военные действия, должны получать продовольствие от государства бесплатно. Продовольствие покупалось у частных лиц, проживавших в районе, где располагалась или через который проходила армия [Банников А. В. Эволюция римской военной системы в I–III вв. (от Августа до Диоклетиана). СПб.: Евразия, 2013. С. 56].

Решить вопросы с Парфией было, видимо, проще, чем с собственными солдатами. Очевидно, осенью 198 года, во время личного свидания, Север и Вологез IV заключили мир, по которому римляне получили часть Месопотамии. Чтобы защитить Нисибис от возможных нападений в будущем, Септимий резко усилил группировку войск в Месопотамии. В Зингаре, между Нисибисом и Хатрой, был теперь размещён новый легион I Parthica, префектом которого тогда ещё был Гай Юлий Пакациан, а в Резайне, на полпути между Нисибисом и Эдессой — легион III Parthica. Эти легионы ждала трудная и опасная судьба, но они с честью выдержали многие испытания и стали самыми боевыми легионами Восточной армии Рима. Размещение их в Месопотамии избавило Сирию и Палестину от прорывов парфян, арабов, а потом и персов, за исключением случая после пленения Валериана. Важные в экономическом смысле провинции получили возможность спокойного развития.

Где-то в это время к Северу приехала его сестра, уроженка Лептиса, с трудом говорившая на латыни, и императору пришлось много краснеть за нее, он, даровав ее сыну тогу с широкой пурпурной полосой, а ее самое щедро наделив подарками, приказал женщине вернуться на родину, притом вместе с сыном, который вскоре умер [Элий Спартиан. Север XV 7]. Выходит, родня Септимия продолжала жить в Лептисе даже спустя много лет после принятия им императорского титула, и он никак не стремился к непотизму.

В этом году свояк императора и бывший легат Реции Гай Юлий Авит Алекси-ан стал консулом-суффектом. Видимо, он, всё-таки, находился при армии императора, поскольку суффект не обязан был находиться в Риме. И, вероятно, там же в Сирии у Авита произошло столкновение с Гаем Фульвием Плавтианом.

В 197 году Плавтиан участвовал во второй кампании против парфян и арабов, командуя преторианской гвардией. Некоторые специалисты считают, что Плавтиан командовал и II Парфянским легионом, однако это в высшей степени сомнительно. Данный легион создавался, значительным образом, как противовес преторианской гвардии и с какой стати было бы его подчинять префекту преторианцев?

Однако, несомненно и то, что политический вес Плавтиана продолжал расти. В это время, возможно, летом 198 года, он вошел в состав жреческих коллегий авгуров и понтификов. В Сирии он продолжил уничтожение сторонников Нигера, присваивая себе их собственность. По мнению Диона Кассия, Плавтиан обладал большим могуществом, чем Луций Элий Сеян при Тиберии. Имущество префекта было настолько большим, что после его смерти был назначен отдельный прокуратор для управления им. У него также была собственная свита.

Понятно, что бесконтрольный рост власти Плавтиана и злоупотребления ей не нравились многим нобилям Рима. Мы знаем, что Гай Юлий Авит Алексиан после 198 года вдруг отошёл от всяческих гражданских дел и удалился в свои поместья. Он отказывался возвращаться к государственным делам вплоть до смерти Плавтиана и это весьма характерно.

Но, за Плавтианом Север, хотя бы, присматривал лично, держа префекта при себе. В Риме же на время отсутствия императора, нужны были верные люди. В 198 году таковыми были консулы Публий Марций Сергий Сатурнин и Луций Аврелий Галл. Первый был сыном самого Публия Марция Вера, победителя парфян и многолетнего легата Каппадокии и Сирии, одного из лучших полководцев империи. О Сергии Сатурнине известно только то, что уже в 180 году он стал членом коллегии Палатинских салиев — жрецов очень высокого ранга. Понятно, что дальнейшая карьера его шла вполне удачно. Марции были верны императорам и вот один из них стал ординарным консулом.

Отцом второго консула — Луция Аврелия Галла, был консул 174 года Луций Аврелий Галл. Ясно, что сын прошёл сенаторскую карьеру. В 193 году Галл занимал должность легата легиона I Adiutrix p. f. в Верхней Паннонии и воевал на стороне Септимия Севера в гражданской войне. В 198 году он стал ординарным консулом, а в 202–205 годах Галл будет легатом пропретором Нижней Мезии.

Армия не хотела ухода, смещения или смерти Септимия и его семьи. Северы вполне устраивали солдат, а неудача и ссора под Хатрой были лишь эпизодом. Именно по настоянию армии, в 199 году старший сын Септимия Бассиан/Каракалла был провозглашен Августом и получил трибунскую власть, т. е. формально стал соправителем отца. Младший сын Гета, также по требованию армии, был провозглашён Цезарем и получил имя Антонин. Почему армия потребовала этих действий от Септимия Севера?

Император в это время болел и, возможно, армия боялась в случае его смерти захвата власти префектом претория Гаем Фульвием Плавтианом.

Есть проблема с датой этого события. Когда Элий Спартиан пишет об этом, он замечает, что Каракалле в момент провозглашения шёл уже 13-й год, а это значит, что события имели место в 200 году, однако он же сам подчёркивает, что провозглашение состоялось после парфянского похода и в честь этого Септимий выдал воинам донатив из парфянской добычи.

Где ошибка, сказать сложно. Но именно тогда Септимий сумел вернуть контроль над армией. Элий Спартиан описывает это так; «Когда из-за того, что он, страдая болезнью ног, вяло вел войну, воины почувствовали беспокойство и провозгласили Августом его сына Бассиана, который находился при нем, Север велел поднять себя на трибуну, а затем явиться туда всем трибунам, центурионам, военным начальникам и когортам, по почину которых это произошло, и, наконец, стать рядом с собой сыну, принявшему звание Августа. Всех виновных в случившемся, кроме своего сына, он приказал казнить, и когда все, пав на землю перед трибуной, просили его о прощении, он, касаясь рукой головы, сказал: „Наконец-то вы понимаете, что управляет голова, а не ноги“» [Элий Спартиан. Север. XVIII 9–11].

Разберём этот эпизод. Мы знаем, что Бассиан формально командовал в это время войсками, подавлявшими еврейское восстание. Так