занимались этой трудной работой, Север двинулся к Тигру прямо на Селевкию и захватил её без боя. Жители в панике бежали из города до подхода римлян.

Затем римский корпус также без боя захватил Вавилон, обнаружив его опустевшим подобно Селевкии.

В Междуречье римляне увидели засеянные поля и многочисленные деревни, которые они немедленно принялись разрушать, сжигать и убивать, стремясь тем самым к ослаблению экономики и военного потенциала Парфии.

К январю 198 года римские сапёры восстановили «Царскую реку» и Септимий смог переправить свою армию на левый берег Тигра. По одной из версий событий, 28 января 198 года римляне внезапной атакой взяли столицу Парфии город Ктезифон. Вологез не стал удерживать город и отступил. Он только что прибыл из Хорасана, его армия была потрёпанной и уставшей. Император приказал не преследовать парфян, поскольку не ставил перед собой цель уничтожения Парфянского царства. Он понимал, что удержать эти далёкие земли у Рима не хватит никаких ресурсов и стремился лишь максимально ослабить Парфию. Поэтому он отдал Ктезифон на разграбление и парфянская столица испытала все ужасы судьбы города, захваченного врагом с боя. Город подвергся ужасающему опустошению, было убито множество его жителей. Около 100 тысяч женщин и детей были проданы в рабство и уведены в римские пределы. Казна парфянских царей попала в руки римлян.

В день взятия Ктезифона 28 января 198 года, Септимий Север объявил о победе над Парфией и принял титул «Парфянского Величайшего».

Он не стал задерживаться в Ктезифоне, опасаясь эпидемии дизентерии, которая уже начиналась, и многие воины страдали поносом, да и продовольствие было на исходе. Поэтому в начале февраля 198 года римская армия выступила из Ктезифона теперь вверх по течению Тигра, ведь предстояло ещё освободить римскую Месопотамию. Вновь пехота плыла на кораблях, а конница шла рядом берегом реки.

Возвращаясь по Тигру, римляне подошли на близкое расстояние к столице арабов атренов Хатре. Она располагалась в глухой и абсолютно безводной пустыне в 58 км к западу от Тигра и древнего Ашшура на его берегу. Крепость стояла на холме над караванной дорогой из Ктезифона в Нисибис. Она была очень мощной. Хатра была обведена глиняной стеной окружностью 8 км. и высотой 7 м. с четырьмя воротами. За валом был ров, а за рвом кирпичная стена окружностью 6 км и высотой 9 м. Перед внешней стеной был вырыт ров шириной 20–30 метров. Вдоль стены, на расстоянии 50–60 метров друг от друга, располагались оборонительные башни; всего их было 163. Внутрь города со всех сторон вели 10 ворот, которые имели хорошую охрану.

Царь Хатры Барсемия был союзником Песценния Нигера и принял к себе на службу много его воинов, которые научили арабов новейшим приёмам войны, построили им метательные орудия, которыми сами и управляли. К тому же в Хатре скопились огромные богатства, заработанные арабами на транзитной торговле и собранные приношениями в знаменитый храм Солнца. И наконец. Хатра была стратегически важным пунктом, который, попади он в руки римлян, мог завершить цепочку подобных римских крепостей на восточной границе. Таковыми были Пальмира, Дура-Европос, Нисибис, Хатра и Зингара. Хатра оставалась последней незахваченной крепостью на этой линии. Её пытался взять ещё сам Траян. Север давно точил зуб на Хатру и вот теперь решил, что настало время уничтожить её самостоятельность.

Вообще-то, в наших скудных источниках существует принципиальное противоречие. Геродиан пишет, что Септимий атаковал Хатру ещё перед походом на Ктезифон, а Дион Кассий утверждает, что он сделал это при возвращении из парфянского похода. Кто из авторов прав, сейчас выяснить невозможно, оба варианта логически непротиворечивы.

При этом, Геродиан описывает всего одну осаду Хатры, а Дион — две, так что, по крайней мере, в этом, версия Диона выглядит предпочтительнее. Однако это ничего не меняет в определении начала осады.

Хатра

Всё-таки, прав, видимо, Дион. По Геродиану, Север отступил от Хатры с большими потерями и с недовольным войском, после чего решил отправиться в поход на Парфию. Это совершенно немыслимо. Он никогда бы так не поступил. Да и Траян также осаждал Хатру именно при возвращении из Ктезифона. Север вполне мог поступить подобно «лучшему императору».

Нападению на Хатру способствовало и то, что она всё равно находилась на дороге, которая шла от Ашшура к Нисибису. Армия Севера никак не могла миновать этот город, разве что уйдя в несудоходные верховья Тигра.

Впрочем, здесь Северу пришлось вновь бороться с недовольством армии, которую он сам же развращал систематическими донативами, наградами и раздачей привилегий. Во время перехода через пустыню, один из трибунов преторианцев — Юлий Крисп, раздражённый тяготами пути, не к месту произнёс вслух стих Вергилия, в котором какой-то воин, сражавшийся на стороне Турна против Энея, сетуя на свою судьбу, говорит: «Ради того, чтобы Турн сделал Лавинию своей женой, мы между тем погибаем ни за грош». Рядовые преторианцы оказались верны императору и немедленно донесли на Криспа. Тот был казнён за подрыв морального духа и измену, а рядового преторианца по имени Валерий, который выступил с обвинением против него, Север назначил трибуном на место казненного.

Другим казнённым оказался Юлий Лет, ненавидимый Септимием со времён Лугдунской битвы. В этом случае, ситуация была хуже и двусмысленней для императора и поступок его показался всем настолько грязным, что ему пришлось потом за него оправдываться. Дорога к Хатре выглядела настолько тяжёлой, что многие воины стали открыто возмущаться и говорить, что пойдут туда только под командой Лета. То ли Септимий неправильно организовал движение, то ли восточные войска таким образом выразили свою оппозиционность Септимию, ведь в них служило много ветеранов Нигера. Теперь, вместо Нигера, они выставляли своим предводителем и любимцем Лета, хорошо показавшего себя во время осады Нисибиса. Возможно, и сам Лет как-то способствовал этой оппозиции, не оставляя надежды стать императором. Но с Септимием были шутки плохи. Он немедленно обвинил Лета в попытке раскола армии и измене, и казнил, осуществив давно вынашиваемую месть. Не исключено, что ситуация выглядела несколько по-другому. Лета могли убить преторианцы или европейские легионеры по наущению Септимия, ведь он позднее оправдывался тем, что воины убили Лета без его приказа.

Итак, примерно, в конце февраля 198 года войско Септимия Севера подошло к Хатре. Барсемия отказался сдаться и признать Септимия сюзереном, и закрыл ворота города, изготовившись к обороне. Император немедленно послал войска на штурм, который, к большой неожиданности для римлян, полностью провалился. Арабы и римские дезертиры защищались с неожиданной отвагой и умением, но самой неприятной неожиданностью для римлян стали лучники, а также