большую часть этого года, мы снова не знаем. Ну, разве что, в апреле Бассиан/Каракалла получил мужскую тогу, достигнув совершеннолетия. Видимо, тогда же он был обручён с Фульвией Плавтиллой, дочерью префекта претория Плавтиана.

Бассиан терпеть не мог свою невесту, однако отец не обратил на чувства сына ни малейшего внимания. Похоже, что он тогда ещё всецело находился под влиянием своего префекта и логического объяснения этого влияния пока никто дать не может. Да его, наверное, и нет.

Плавтиан же наглел с каждым часом. Он своей волей лишил преторианскх трибунов части полномочий и всякой возможности продвижения по службе с перспективой должности префекта претория. Север это стерпел или не обратил внимания.

Плавтиан грабил кого хотел, а из добычи или контрибуций большая часть шла ему, а не императору. Во время путешествия по Египту, он отправил центурионов, и они привезли ему каких-то священных коней тигровой масти, посвящённых Гелиосу (Ра) в храме на одном из островов Красного моря. Возможно, имеются в виду зебры.

По всей империи Плавтиану устанавливались памятники, больше и чаще, чем Септимию. Одно из таких великолепных изображений мы приводим здесь.

Плавтиан знал все тайны императора, а тот ничего не знал о делах Плавтиана. Наверное, в чём-то Дион преувеличивает, однако об отношении Севера к Плавтиану ярко говорит, приведённое тем же Дионом, высказывание императора: «Я люблю этого человека так, что молюсь о том, чтобы умереть раньше него» [Дион Кассий. Римская история. 78.15,2].

1 января 202 года Септимий в третий раз стал консулом, взяв себе в коллеги старшего сына Бассиана. 13-летний консул! Такого в Риме ещё не было. Как утверждает Спартиан, в это время Север находился ещё в Антиохии. Но ещё зимой 202 года, император, наконец, выехал в Италию. Только сейчас с ним домой отправились европейские вексилляции, вероятно, к этому времени пополненные местными новобранцами.

Из этого путешествия сохранилась лишь пара эпизодов, приводимых Дионом Кассием, и они вновь касаются растущего могущества Плавтиана.

Так, когда в пути Плавтиан заболел в Тианах в Каппадокии, Север решил навестить больного друга. Охрана Плавтиана пропустила императора, но отказалась пропустить его свиту. И он это стерпел.

Север спокойно смотрел на то, как Плавтиан размещается на ночлег в более удобных домах и имеет стол, обильнее и роскошнее, чем у него самого. Когда двор прибыл в Никею, император захотел отведать знаменитой местной кефали, ловившейся в озере Аскания. Она оказалась только у Плавтиана. И ему пришлось посылать за ней к Плавтиану. И он снова стерпел.

Септимий посетил Никею вовсе не случайно. Дело в том, что Никея поддержала Нигера в противовес Никомедии и была поражена в правах Септимием в начале 194 года. Никее было отказано даже в титуле «первый в провинции», которым она стремилась подражать Никомедии. С тех пор город всеми силами добивался восстановления благосклонности императора. Помог Никее, вероятно, его уроженец, знаменитый уже тогда историк и сенатор Дион Кассий. Септимию очень понравились его первая книга о снах и предсказаниях, и начало «Римской истории», опубликованное Дионом в 198 году. Дион, кажется, входил в состав кружка друзей Юлии Домны. Хлопоты Диона вполне могли помочь восстановлению статуса Никеи. Один только визит императора чего стоил. Вскоре после него Никея с гордостью стала называть себя «самым славным, самым великим, верным другом и союзником римского народа со времен наших предков, близких к императорскому дому, Аврелиановой Антониниановой, благочестивейшей». Были восстановлены статус города и снесенные после захвата города войсками Ануллина общественные здания.

Ещё, кажется, тогда же, Септимий посетил древнюю крепость Либиссу, стоявшую на берегу Мраморного моря на дороге между Никомедией и Халкедоном. Там когда-то в 183 г. до н. э. погиб Ганнибал, и вот Септимий решил почтить память своего великого земляка. Септимий воздвиг Ганнибалу беломраморную гробницу, ибо он тоже был «ливийцем по происхождению», как выразился византийский писатель Цец, чьи сведения восходят к Диону (Birley. s. 142).

Через провинции Малой Азии и Фракию Север с войсками вышел к Дунаю, где проинспектировал мёзийские и паннонские военные лагеря и оставил там их вексилляции [Геродиан. История. III, 10, 1].

Во Фракии императора встретил и проводил до границы провинции легат пропретор Гай Цецина Ларг (199–202 гг.), выбивший по этому поводу надписи в основных пунктах маршрута. Поэтому мы знаем, что Септимий двигался по via Militaris через Перинф-Адрианополь-Августа Траяна-Филиппополь-Сердику. Обычно считается, что надписи выбиты в 197/198 году, однако это невозможно, поскольку в Сирию Септимий плыл по морю и не был во Фракии. Ведь даже если бы он высадился в Диррахии, то всё равно пошёл бы по Эгнатиевой дороге через Македонию. Но, насколько мы знаем, император тогда очень быстро оказался в Сирии, а путь пешком занял бы пару месяцев как минимум. Что же до Гая Цецины Ларга, то его первая надпись во Фракии датируется 200 годом в кастелле Германея или чуть раньше на постаменте статуи Септимия в Эмпориуме Дискодуратера. Так что Цецина явно сменил во Фракии Тита Статилия Барбара, ставшего в 198 году консулом-суффектом.

Но и сам Цецина Ларг тогда же, зимой-весной 202 года, сдал свою магистратуру Квинту Сицинию Клару Понтиану (202–204 гг.).

Новым легатом Нижней Мёзии (202–205 гг.) Септимий поставил Луция Аврелия Галла, консула 198 года. Вероятно, он находился в свите императора. Он сменил Гая Овиния Тертулла, занимавшего этот пост со 198 года.

Легатом Верхней Мёзии стал Квинт Аниций Фауст (202–205 гг.), только что блестяще проявивший себя в Африке, кстати, и сам африканец из Узаппы близ Мактара. Фауст расширял границы Африки и Септимий получил титул Распространителя Империи. Бирли предполагает, что в это время Септимий мог также расширить владения Рима за Дунаем, хотя убедительных доказательств этому нет. Согласно Бирли, Север мог приказать отодвинуть дакийскую границу на восток от линии реки Алута примерно на двадцать пять миль или немного больше (40–50 км) до лимеса Трансалутана (Birley. s.143).

Правда, затем Фауст впал в немилость у Септимия Севера, в которой находился и в правление Каракаллы, — возможно, из-за его тесных рабочих отношений с Гаем Фульвием Плавтианом, который был казнён за заговор с целью свержения династии Северов. Однако при Макрине Фауст снова вышел на политическую арену и в 217 году был назначен проконсулом Азии, которым был два года, до 219 года.

Аниций Фауст был женат либо на Весии Рустике, либо на Сергии Павле, дочери Луция Сергия Павла, префекта Рима в 168 году. Его сыном был легат Нижней Мёзии и консул-суффект Квинт Аниций Фауст Паулин, а внук Кокцей Аниций Фауст Флавиан был куратором Цирты в Нумидии в 251 году, а затем