Она вновь устремляет свой взор за тонкую грань иллюминатора, отделяющего друг от друга неожиданно похожие миры. Какое-то время бесцельно смотрит на серебристые клочья пыли, однотонно окрасившие единственный вид. Внезапно холодный пот прошибает девушку едва ли не до самых пят.

– Не может быть… – едва слышно шепчет она, пытаясь отогнать от себя непрошеную догадку.

И, когда последнее слово срывается с ее губ, тряска, будоражившая крылатик, прекращается, а горизонт, не менее неожиданно, проясняется.

– Заводи! Быстро! – отчаянно выкрикивает путница. – Немедленно!

Ласточка замолкает на полуслове и с недоумением смотрит на Анарин. Она же, лихо перевесившись через самого пилота, пытается завести приборы. Для алеги ее движение сродни сигналу. Он украдкой кидает взгляд на горизонт. Быстро соображает, и вот они, уже на пару, пытаются привести в порядок крылатик. Слышно, как за бортом двигаются стопоры и с воем заводится двигатель. Лихорадочные действия заставляют крылатик ожить. Путники из кожи лезут вон, но едва ли способный что-либо понять маг остается не у дел.

– Эй, да что такое? – недоуменно говорит он.

Вот только ответа он так и не услышал. Понял все сам.

Там, за стеклом, в неожиданно опустившейся глади, происходило нечто, о чем он лишь слышал. Нечто, способное испугать любого путника до полусмерти. Даже в словах. А уж на самом деле…

Чернильный столб, выросший точно из ниоткуда, захватил и разделил сумрачный мир до самого непроглядного багряного неба плотной, беспросветной чертой. Эпицентр ненастья. Первозданный мрак. Та самая остаточная часть, сотканная из ничего и ничто. Последняя грань небытия. Хуже смерти на Изнанке только она одна. Приходящая и уходящая с тьмой и холодным изнаночным ураганом. Они же, точно глупые мушки, попавшие в паутину расчетливого убийцы. Первый и последний раз видящие кровавые отблески зовущего изо всех сил небосвода. Вот и она, эта жалобная, манящая трель, влекущая путников в свои объятья, освободившаяся, лишь только магу пришлось взглянуть на мерно двигающуюся к ним кончину.

– Разворачивайся! – истошно кричит Анарин, и Ласточка точно по наитию заставляет крылатик, вспахивая пепел, бочком выворачивать мудреный пирует.

Неуклюжая железная птица тяжело идет по земле. Шасси надрывно скрипит. Изнаночная пыль забивается в щели. Они никак не могут, как следует, разогнаться. О том, чтобы взлететь, и речи быть не может – их спасательный круг перегружен, и это понимает каждый из путников.

Долгий поворот остался позади, а сами они мчатся вдоль серебристого полотна, пытаясь удержаться в тонком проеме между вставшим впереди стеной бураном и торчавшим позади них штырем сумрака. Двигатель натужно ворчит, а самих их шатает из стороны в сторону.

– Выжимай! – очередной истошный вопль Анарин, и вспотевший Ласточка пытается удержать неповоротливый крылатик в тонкой бреши.

– Эх, чтоб вас! – и вот уже маг перебирает в голове действенные заклятия.

Усиленный толчок – и их судно набирает обороты. Прибавив скорости, оно двигается куда свободней, и вот уже ускорение приближает их к плотной завесе урагана. Недружелюбной и беспощадной. Они, как одержимые, пытаются убежать от неумолимого рока. За спиной устрашающе воет Изнанка, впереди грохочет буран, а двигатель с надрывом гремит по пепельной земле.

– Нам бы выбраться куда-то! – выкрикивает маг, пытаясь перекричать шум. – Куда угодно!

– Отсюда никуда не деться, маг! – так же громко отвечает ему алеги. – Мы в урагане!

– Долго не протянем, – это уже Анарин.

И верно, несмотря на все ухищрения пилота и мага, крылатик вряд ли сможет выдержать еще пару километров такой нелепой гонки. Лиса это понимает, так же как и двое других членов их необычного экипажа. Он сжимает зубы.

– Расстояние… Погрешность… Неплохо… Так… – едва слышно заговорил путник себе под нос и, прикинув что-то у себя в голове, выкрикнул пилоту: – Включай переход, когда я скажу.

– Нам отсюда не выкарабкаться, маг, – с каким-то обречением говорит алеги.

– Это мы еще посмотрим! – усмехается тот. – Анарин!

– Что-то надумал, Лиса? – оборачивается она.

– Держи переключатель. Координаты те же, что и прошлый раз. Быстро!

– Отсюда это невозможно! – в возгласе девушке сквозит какая-то обреченность.

– Чтоб тебя, маг, ты не понимаешь, – это уже сам пилот.

– На что спорим, алеги?

– На бутылку того огненного пойла! – с готовностью отвечает ему тот.

– Отлично!

– Вы обезумели! – выкрикивает путница. – Выбраться из такой западни – верная гибель!

– Ты не поверишь… – мысленно маг уже улыбался. – На твой совести, алеги, наши шеи и переход, тебе, Анарин, достанется переключатель полярностей и клапан воздушного потока. По моей команде врубайте все одновременно! На счет три. И раз… и два… и три…

Рвущая наружу сила затопила борт крылатика золотистым свечением, а сам крылатик с полного хода влетел в образовывающийся разлом реальности, ловко выгибая горбатый, покореженный корпус. Следующий за ним, след в след, чернильный стержень не успел поглотить свою цель. Он оказался на том же месте, что и путники, лишь немногим позже. Те же бесследно исчезли где-то на безбрежных просторах множественности существующих миров.

20:30

В летном крыле все понемногу утихало. Входило в извечную колею. Становилось той обыденностью, с которой так привык справляться Бромур Туркун. Он сам даже не подозревал, насколько его вымотал этот день, а если еще учитывать, что его повседневная работа никуда не делась – наоборот, лишь изрядно поднакопилась, то от предстоящего вечера у командора голова в скором времени должна была пойти кругом.

Кипы отчетов, коротких заметок, аннотаций, донесений и ежедневных проверок технических инспекций, вот еще и сызнова скроенная очередность рейсов, лежащая у него перед глазами. Из-за случившегося пришлось снять и переставить нескольких пилотов и в без того немногочисленном штате. Поменять график работ не только на сегодня, но и на несколько дней вперед. Хорошо хоть все его непосредственные подчиненные, в том либо ином случае, были взаимозаменяемы. Правда, в статьи расходов пришлось вписать сверхурочную работу, потому как достучаться до Ласточки Бор так и не смог. В свой законный выходной алеги, видимо, взял за правило не попадаться больше никому на глаза, а сам командор при встрече совсем не подумал о том, чтобы в очередной раз напомнить пилоту о работе. Не до того тогда было, а сейчас… Можно лишь развести руками. Хоть ищи, хоть не ищи его – все равно толку от этого мало. Ласточка появится ровнехонько по расписанию и точка.

Когда Бор еще не был командором, его извечно удивляла та поразительная способность алеги работать не работая и при этом, худо-бедно, придерживаться заданного графика, но вот только стоило Туркуну занять нынешнюю должность, и постепенно манера ведения дел пилота начала его, мягко говоря, раздражать. Вначале он даже пытался как-то расшевелить друга, но вскоре понял, что его старания тщетны. Однако командор был не из тех, кто так просто отступает, и понемногу, исподволь, пытался воздействовать на пилота. Ласточка – это Ласточка, говорил он себе и относился к причудам товарища сквозь пальцы, понимая, что даже самый твердый гранит подточит извечное русло реки. И если даже сегодня Бор потерпел неудачу, это не означает, что однажды он не добьется своего.