Поэтому один за другим участники выходили на ристалище и сражались до первой крови. Иногда, когда мастерство соперников было равно, проигрывал тот, у кого первого закончились силы. Тогда мужчины смело пожимали друг другу руки и без кровопролития определяли, кто из них был лучшим. За такими поединками смотреть было довольно любопытно.

Бин вернулся как раз к самому первому бою, поэтому после каждого последующего он послушно стоял рядом и записывал мои мысли по поводу увиденного. Пару человек понизили в должности, потому что их умения не соответствовали занимаемому посту, который гордо декламировал нам управитель, представляя участников. И если такой человек додумался выйти на поле и показать свою несостоятельность лорду, то он не только слаб, но и глуп. Зачем мне на постах такие люди? Их место занимали те, кто привлек мое внимание в процессе. Особо приглянувшихся мне воинов Бин записывал в отдельный список. Из него в будущем и будет сформирован мой отряд.

Тиль же насмешливо комментировал технику боя почти каждого участника, чем очень веселил Эстариота, который со своей стороны тоже добавлял мнения в костер тщеславия монаха. Почему мне кажется, что эти двое подружились? Истинно верующий и высший демон. Это звучит примерно так же, как и вор с герцогиней, распивающие эль в лесу. Ну и жизнь у нас... К слову, мнения обоих парней я внимательно слушала, делая себе заметки. Было довольно познавательно.

Первый памятный момент произошел, когда на ристалище вышел представитель Лаодикеи и... горожанка моей крепости. Мужчина был в полных латных доспехах, на коне и при внушительном копье, а женщина в простой одежде и с коротким мечом в одной руке. Во второй руке она держала кинжал обратным хватом, что создало впечатление, будто она хороша в боевых искусствах. На мой взгляд преимущество было у мужчины, и довольно весомое. Но едва начался бой, как эта груда железа полетела на землю и его немного притоптал конь. Бой остановился, и возле лаодикейца мы узрели женщину, прижимающую кинжал к его горлу. Всадник поднял руку в знак поражения, и на этом поединок был окончен.

– Бин, пусть завтра она явится в замок, я хочу с ней поговорить. – глядя на воительницу, тихо сказала я.

– Будет исполнено, госпожа. – почтительно склонился секретарь.

– Самоучка, но талантливая. В храме из нее сделали бы превосходную стражницу. – вдруг сказал Тиль.

– Лучше, чем ты? – хитро прищурилась я, а парень возмущенно вскинулся.

– Никого нет лучше меня! – похвалил себя монах, а я лишь тихо усмехнулась. Есть предположение, что кто-то слишком хорошего о себе мнения. Ну да ладно, его дело. Однажды каждый встретит того, кто будет лучше.

С этого момента бои стали в разы интересней. Горожане громко поддерживали появляющихся на арене бойцов, а те и рады стараться, показывая все, на что способны. Так мы с Бином и продолжали в своем узком кругу обсуждать бойцов, принимая разные решения, пока на ристалище не вышел... мой давний знакомый.

– Следующий бой между представителями Артахана и Лаодикеи! – провозгласил устроитель, вчитываясь в свиток со списками. – В схватке сойдутся Месхиф, сын Сехива, и... и... Его Высочество князь Ван Лин!

По сути "ван" и было титулом, равным принятому в Нортании князю. Если говорить о Сихейме, то Ван Лин был равен по положению Тилю. Лин – имя правящего рода Лаодикеи, а сам мужчина был восемнадцатым братом императора далекой страны на востоке. Ван Лин был молод, высок, силен и образован, поэтому я даже не удивилась, когда его уверенная улыбка эхом отразилась где-то на скамейках восторженным женским вздохом. Многочисленным вздохом. Тиль прищурился, а я поднялась с места и склонила голову, как предписывает в подобных случаях дипломатия Сихейма. Интересно, если бы впечатленные женщины узнали, что у князя в гареме порядка семи наложниц, они все еще восхищались бы им? Удивительно, но на восточном материке многоженство почти обязанность правящей семьи. Как, впрочем, и в Артахане. В Нортании же такого нет, но до сих пор существует традиция, что если мужчина привезет из похода женщину себе, она может жить с ним в качестве рабыни. А это совсем другой статус, рабов Закон Севера не охраняет.

Ван Лин был одет в традиционные одежды до пола, которые сильно походили на сихеймские халаты; верхняя часть волос была собрана на затылке ореховой заколкой, а в руках лаодикеец держал только веер. Даже с учетом зимы он с ним не расстался, но это был такой же элемент одежды, как пояс. Не для дела, а для красоты. Подбитый мехом плащ свободно спадал до земли, а князь так же вежливо поклонился мне в ответ.

Что он здесь забыл? Тем более на ристалище? Если уж приехал, то мог просто прислать гонца, чтобы договориться об аудиенции в замке. Я знаю, что брат императора не касается политики, но усердно занимается торговлей, построив почти собственную торговую империю. Впервые мы встретились, когда я стала поднимать экономику Адертана. Решив развивать торговлю, я никак не могла обойти стороной этого человека, поэтому однажды и в его поместье отправилось мое письмо, в котором я предлагала ему торговый договор.

Ответа ждать пришлось полгода из-за того, что Лаодикея находится действительно далеко за океаном, но вместо простого послания он приехал лично. Ван Лин был старше меня на четыре года. Когда мы впервые встретились, ему было девятнадцать лет, и тогда мы довольно плодотворно все обсудили. Я бы даже назвала это чем-то похожим на приятельские отношения, но все же всегда сохраняла дистанцию. В общем, нет ни одной причины, чтобы он стоял здесь и широко мне улыбался.

– Сяоцзье, хен гаосин зай цы цзьен дао ни (Рад снова встретиться с тобой, молодая госпожа). – громко поздоровался со мной Ван Лин на лаодикейском. Несмотря на то что сихеймский он хорошо знал, никогда не говорил на нем с носителями. Их традиции подобного не позволяют, сочтя это принижением имперского достоинства. И на каком бы я языке ему сейчас ни ответила, он все равно будет говорить на родном.

– Шаойе, уо йе хен гаосин цзьен дао ни. (Молодой господин, я тоже рада нашей встрече) – усиленно работая мозгами, чтобы понять ситуацию, ответила я на его языке. Если говорить о традициях Сихейма, то подобное рассматривается скорее как жест снисхождения к тому, кто не понимает язык народа, благословленного силой Единого. В общем, каждый соблюдал традиции своей страны, а я пыталась понять к добру иль худу его прибытие. Тем более такое странное.

Поэтому у меня были причины продолжить наш диалог на лаодикейском, чем я и занялась:

– Сегодня Адертан проводит большой турнир на земле, где ты стоишь. Если не намереваешься побороться за главную награду, то можешь подняться ко мне. Хорошая беседа и интересное зрелище скрасят твой день.

– Вряд ли здесь найдется кто-то равный сыну Солнечной империи, чтобы сразиться со мной. – широко улыбался Ван Лин, продолжая стоять на арене. – Красавица рядом с тобой – подруга или украшение?

И я не знала: то ли злиться, то ли смеяться, но говорил он о моем монахе. Однако мне не нравился сам факт того, что разговор перешел на личность парня. Князь явно провоцировал какое-то событие, но мотивы его оставались не ясны. Продолжая удерживать традиционную полуулыбку, я ответила: