откровенно ты отвечать мне не намерена. Это печально. Илиас, отведи её в зал для дознания, привяжи там, пусть посмотрит, что ей предстоит, если и дальше лукавить со мной станет.

– Кота куда?

– Здесь пока оставь. Пусть спит в корзинке.

Илиас вышел, а Альфред встал, подошёл к корзинке, склонился к коту, тронул его кончиками пальцев:

– Привет, блохастый! Похоже, твоя хозяйка решила со мной в прятки поиграть, это она зря…

Уловив знакомую энергетику, кот, приподняв голову, коротко мяукнул, словно говоря: «Это не моё дело, мне вот велели в корзинке лежать, я лежу. А с ней ты сам разбирайся».

– Не волнуйся, найду её… Даже если сейчас мне её не привезут, с твоей помощью обязательно найду. Тебя она не бросит… Хорошо, что Филипп не дал тебя выкрасть. Не иначе как провидение всё же благоволит мне. Ты, кстати, есть-то хочешь? Нет? Тогда спи, захочешь есть, сообщи, покормлю, – проговорив это, Альфред выпрямился, вернулся к своему столу и, чтобы ожидание не казалось столь томительным, углубился в чтение.

Уже вечерело, когда в дверь постучал Илиас и после разрешения войти, немного нервно замялся в дверях, проговорив:

– Там охранники, они вернулись.

– Прекрасно, – демонстративно не замечая его нервозности, проронил Альфред, – герцога с герцогиней привезли?

– Лишь герцога.

– Почему так?

– Понимаете… Это… Ну, в общем… Так сложилось, что они не смогли, – запинаясь и не смея сказать, видимо, главное, начал мямлить Илиас.

– Короче. Что с ней?

Илиас глубоко вздохнул и решительно выдохнул:

– По словам герцога, она в болоте утонула.

– Это точно?

– Герцог в этом уверен. На него сейчас даже смотреть страшно. Он плохо себя контролирует, рыдает, как ребёнок. Охранники сказали, что чуть ли не насильно его увезли, он про какую-то колдунью орал, которая герцогиню прокляла и от него сбежала, проклинал её сам и руки на себя наложить пытался. Связного рассказа мне тоже добиться от него не удалось, он словно умом тронулся. Я заставил его выпить успокоительную настойку, оставил под присмотром охранников и пошёл докладывать вам.

– Если это правда, – Альфред, тяжело вздохнув, нахмурился, – то очень скорбные вести ты мне принёс. Не заслужила Марта такой участи… – он сделал небольшую паузу, после чего продолжил: – Ты говоришь, он про сбежавшую от него колдунью кричал? Иди приведи к нему сегодняшнюю девушку. Может, что и прояснится. Сам ничего ему не говори, и, если вдруг он её опознает, воздействовать на неё ему не давай. Лишь заставь свидетельство по всей форме подписать: кто она, что о ней знает, и ко мне его потом приведи.

Примерно через час Илиас привёл к нему герцога и положил перед ним на стол мелким почерком исписанные листы.

– Присаживайтесь, Ваша Светлость, – Альфред указал герцогу на кресло стоящее чуть сбоку от его стола, внимательно наблюдая, как герцог, словно неживой, нервно сцепив перед собой руки, садится на его край.

С некогда вальяжного вельможи слетел весь его парадный лоск и флёр, сейчас перед ним сидел мужчина, погружённый в себя, убитый горем, разом осунувшийся и заметно постаревший.

Пробежав глазами текст, Альфред хмуро проронил:

– Почему вы не рассказали о том ранее?

– Потому что моя супруга просила о том, – хрипло выдохнул герцог, не поднимая на него взгляда, – а я идиотом был и поверил ей, что эта тварь не опасна.

– Вы понимаете, что это можно квалифицировать как укрывательство? – вбросил пробный шар Альфред, наблюдая за его реакцией.

– Да как угодно квалифицируйте, мне уже всё равно. Сам готов за ней в болото кинуться. Так что если на костёр отправите, то туда и дорога, – достаточно равнодушно откликнулся герцог.

– Это явно сверх меры, не надо преувеличивать вашу вину и так наговаривать на себя, вы в данном случае явно пострадавшая сторона, и я не претензии высказываю, а лишь предостерегаю от подобных действий в будущем, – сразу отыграл назад Альфред, поскольку ему явно было не с руки предъявлять обвинения герцогу, хотя его показаний с лихвой хватало на любой приговор.

– Какое будущее, Ваше Святейшество? – с явным раздражением выдохнул герцог. – Да я жить не хочу! Как я жить без неё буду? Нет, это невозможно. У меня единственная цель была – этой стерве по заслугам воздать, но раз уж вы взялись за это дело и так быстро нашли её, я спокоен. Вы намного лучше меня с этой задачей справитесь, а остальное мне безразлично.

– Обезвреживание колдуний наша работа, Ваша Светлость, так что не сомневайтесь, она понесёт заслуженную кару, тут без вариантов. Только раз уж такое скорбное событие случилось с моей названой дочерью, я бы хотел попросить вас об одной услуге, связанной с её поминовением.

– Всё, что пожелаете, Ваше Святейшество. Любое моё содействие к вашим услугам, – тут же закивал герцог.

– С вами отправится преподобный отец Илиас и на протяжении девяти дней, пока ещё её душа на пути испытаний, будет проводить панихиды рядом с тем местом, где она утонула. Чтобы место её последнего упокоения освятить. Может, это даст шанс, что Господь, несмотря на её столь бесславную кончину, примет её в своё лоно. Вы можете обеспечить отцу Илиасу условия для проживания и на протяжении всего этого времени сопровождать к месту гибели Марты?

– Ваше Святейшество! – герцог порывисто вскочил с кресла и, метнувшись к нему, упал перед ним на колени и стал целовать полы одеяния. – Это же какое благодеяние вы мне оказали! Я с радостью! Всё сделаю! Самолично сопровождать буду и какие угодно пожертвования сделаю! Благодарю! Благодарю!

Это произошло столь неожиданно и быстро, что Илиас, стоявший рядом с герцогом и старательно отслеживавший его действия, не успел среагировать, а когда дёрнулся следом, Альфред, понявший что опасности в действиях герцога нет, взмахом руки, вернул его на прежнее место.

Дождавшись окончания благодарственных словоизъявлений герцога, Альфред спокойно проговорил:

– Полноте, Ваша Светлость, поднимайтесь, это наш долг помогать направлять души и ходатайствовать перед Господом нашим за почивших праведных и благочестивых прихожан наших. А Марта именно такой и была. Хотя если память о ней вы ещё дополнительными пожертвованиями почтить захотите, так то богоугодное дело и дополнительно на пользу её душе пойдёт.

– Пожертвую, обязательно пожертвую, – получив ближайшую цель в виде заботы о душе Марты, герцог оживился, и в его глазах показался интерес к жизни. – Три мерки золота дам, Ваше Святейшество! Только вы тоже за неё тут молебен, какой надо, проведите, чтобы хорошо её душе там было. Ну и с этой тварью уж по всей строгости и без сожалений… Чтобы сдохла в мучениях.

– Все молебны, безусловно, будут