одном кладбище, и о котором уже почти все ученики с облегчением позабыли. То есть сейчас в Хогвартсе отсутствовали два «пугала», сделавших охоту за учениками по ночам в коридорах частью неизменного быта школы.

Этот факт, а точнее, его последствия, на короткое время стал весьма сильной головной болью Дамблдора. Двери гостиных-то на ночь всё так же запирались, вот только из-за всех этих новостей теперь не все успевали вернуться вовремя, ведь гонять милующиеся и договаривающиеся парочки, или засидевшихся с друзьями, резко стало некому, а прочие профессора и раньше не отличались горячим энтузиазмом на этом поприще, тем более, им тоже необходимо было отдыхать ночью после учебного дня. Поэтому опоздавшие к закрытию гостиных принимались шататься по замку, задевая активные охранные контуры, не давая Дамблдору нормально расслабиться и отдохнуть. Через два дня задёрганный «ложными» вызовами директор махнул на всё рукой и снял все ограничения на перемещения.

Как ещё быстро снизить уровень нарушений, вплоть до нуля? Правильно — не надо их замечать!

***

— Кливленд, не занята?

— Занята!

— Ой, да ладно тебе! Потом почитаешь, — Лаванда Браун, полностью проигнорировав ответ Астории, заговорщически склонилась поближе. — Слу-у-ушай, а как у тебя хватило духу отшить Крама? Я думаю, если бы он подошёл ко мне, да ещё при всех… я бы точно в обморок упала. А ты на него даже не посмотрела. Он же такой красавчик! А ещё он самый лучший и многообещающий ловец в квиддич!

Астория кинула косой взгляд на восторженную Браун, у которой в глазах натурально что-то сверкало.

Ну вот, получила невзначай ещё одно подтверждение человеческой поговорки: «Если у девушки в глазах сверкают искры, то это значит, что её тараканы, что-то празднуют!». Чего-чего, а тараканов у Браун хватало. По части всевозможных сплетен и слухов, она могла дать фору всем домовикам Хогвартса вместе взятым. Это была её страсть: слухи, сплетни, интриги, расследования… ах да, ещё наряды, и всё, что с этим связано. Ей только собственная внешность мешала, чтобы развернуться во всю ширь — обычная, заурядная внешность, не привлекающая мужского внимания более необходимого минимума.

— Не интересен. Если он тебе так нравится, то сама его и пригласи.

— Ты что?! — округлила глаза Лаванда. — Он на меня даже не посмотрит. У него столько поклонниц вокруг… Они меня раньше съедят. Кста-а-а-ти, — её тон поменялся на таинственно-предвкушающий. — Я тут слышала, что они очень сильно обиделись на то, что ты отвергла их кумира, и хотят устроить тебе тёмную.

— Ну и дуры! — туманница даже не подумала отрывать взгляд от книги и проявлять беспокойство.

— Почему это — дуры?

— Потому что, если бы я согласилась, то у них не было бы тогда ни малейшей надежды занять место рядом со своим идолом — а так, вероятность, пусть небольшая, остаётся. К тому же, пытаться устроить мне тёмную, — Астория сочувственно зацокала языком, а Браун понимающе ухмыльнулась — среди хогвартцев таких дураков уже почти не осталось. — Поэтому и дуры!

— Я просто слышала, что у них существует негласный договор, что ни одна из них на Крама не претендует, иначе её немедленно выгонят из клуба фанаток!

— Вдвойне, дуры! Связывать себя некими обязательствами в призрачной надежде тут же нарушить их, заполучив «приз» вперёд других… Больше походит на попытку помешать другим конкуренткам. А любое действие, которое делается не «для», а «вопреки» — дурость. Поэтому — вдвойне дуры! — всё так же меланхолично ответила туманница, перелистывая страницу.

— Слу-у-у-шай, а кто тебя тогда пригласил, раз ты Краму отказала? Это Седрик? Поттер? Или…

Астория выразительно покосилась на Браун, с хрустом сжимая пальцы в кулак.

— Браун, ещё чуть-чуть — и тебе точно бал не светит. Танцевать, лёжа в палате со сломанными ногами у мадам Помфри, весьма сложно, знаешь ли.

— Ой, да ладно тебе. Ну, Астория, я никому не скажу! — известная сплетница Грифиндора попыталась скорчить честную умильную рожицу. Её попытку прикинуться паинькой свели на «нет» всё те же тараканы, устроившие у неё в глазах теперь не просто салют, а натуральный взрыв сверхновой.

— Слушай, Браун! — Астория захлопнула книгу, сообразив, что ей не дадут спокойно почитать. Видимо, у Лаванды от такого количества горячих сплетен, предохранители самосохранения сгорели окончательно. — Чем приставать ко мне, лучше сама похвастайся — с кем ты пойдёшь на бал?

— Э-э-э, а-а-а! — тараканы в голове Лаванды дружно спрятали подготовленный фейерверк и расползлись по самым тёмным уголкам девичьей черепушки. — Понимаешь, с этим сложно, — первая сплетница Гриффиндора с несколько истеричным смешком дёрнула себя за локон. — Наши мальчики… они… ну это…

— Не понимаю. Ничуть не лучше, но и не хуже других. Нравится? Пригласил? Согласилась! Что тут сложного? Не нравится — послала в лес. Можно даже в Запретный. Стал неприлично настаивать — дала по шарам!

— Так ведь не приглашают. Боятся, видимо, а ещё парни называются, — буркнувшая Браун отвела раздосадованный взгляд в сторону.

— А вы попробуйте не ходить стаей, зыркая так, будто готовитесь накинуться на любого, посмевшего подойти поближе! — это Астория уже обратилась ко всем девчонкам, которые потихоньку собрались вокруг, жадно грея уши. — Или сами пригласите.

— Как так? — дружно ужаснулась вся толпа голодных до сплетен акул, прикидывающихся милыми ученицами. — Девочка же не должна сама… Парень должен сделать первый… Ну… Шаг.

Туманница мысленно (и не только) закатила глаза. Эти дурацкие человеческие «нормы» приличия. То нельзя, так не смей, и вообще — так не положено. Ты же — девочка! В недалёком будущем с этим стало гораздо проще, но сколько «крови» и сломанных «копий» это стоило.

— Поясняю на пальцах. Нравится парень? Сам не спешит сделать первый шаг? Боитесь, что могут увести конкурентки? Зачем тогда ждать? Отловила данный экземпляр за хобот, и в стойло!

Вокруг туманницы после этих слов внезапно сгустился кровавый закат, настолько быстро и синхронно покраснели все слушательницы. Астория вначале даже не поняла, что их так смутило в её словах. Она быстро проанализировала свою речь… Мда, а ещё люди называются, своих же аллегорий не понимают. Точнее, она обвела взглядом сгрудившихся вокруг неё девушек и девочек, это как раз понятно, о чём они все дружно подумали и что поняли… У кого, что болит, тот о том и говорит, а в данном конкретном случае — думает.

— Значит так. В моих словах не было никакой пошлятины, как бы вам того не хотелось. Я имела в виду, что не стоит так сильно тушеваться и смущаться — парни вас так же боятся, как и вы их самих. И они не кусаются, проверено. Так что сами подошли, заговорили о