заметил ее.

Максим застонал. Такой боли он не испытывал никогда, но ее слова доставляли ему еще большие страдания.

«Я хочу занять его место… Я хочу быть там вместо него…»

Эти слова заставляли его задыхаться еще сильнее и вызывали новые волны тошноты, подкатывающей к горлу. Он пытался сосредоточиться, но очертания предметов расплывались, заставляя трясти головой, отчего боль только усиливалась. Круг замыкался — ее слова, боль, тошнота, головокружение, ее слова…

— Кирин!

Алиса медленно приближалась к нему. Она услышала, как в зал влетел Бульдог, прокричав его имя, и остановился, как вкопанный от увиденного. Девушка выругалась, но не остановилась.

Максим попытался сосредоточиться на голосе. Еще раз тряхнув головой, он попытался встать.

«Я должен вынести это… должен… Сказать им… увидеть ее глаза…»

Он поднимался снова и снова, но каждый раз падал обратно на пол. Боль оказалась сильнее его. Тело почти не слушалось. Но браслет на запястье уже несколько раз предупредил его вибрацией о приближении того, кого он ждал, а, значит, нужно просто потерпеть еще чуть-чуть.

На секунду закрыв глаза, он понял, что больше не может сосредоточиться даже на расплывающихся очертаниях предметов. Его взгляд мог различить только смешивающиеся в болезненном танце цвета. В попытке взять себя в руки, из горла парня вырвался истошный крик. Понимание, что через несколько секунд он больше не сможет даже думать и, возможно, умрет, только подстегивало его подняться, а сил почему-то не осталось даже на то, чтобы открыть глаза.

Его смех заставил всех замереть.

«Вставай… Поднимись всего на пару секунд! Вставай!!!»

Медленно, стараясь не делать резких движений, Максим повернулся к Владу.

«Малыш, ты тоже умрешь… тоже…»

Он не почувствовал, но Алиса с ужасом увидела, что из его носа потекла кровь. Его сопротивление сделало свое дело, тело было на пределе. По ее расчетам прошло уже две минуты. Никто не смог бы выдержать подобное, кроме него… Ее руки ходили ходуном, она боялась, что не сможет расцепить их в таком состоянии.

Вытянув руку вперед, Алиса, понимая, как обострены сейчас его чувства, прошептала:

— Кирин, успокойся… Потерпи, я сейчас сниму их…

Максим повернулся в ее сторону и тряхнул головой. Его глаза прищурились, пытаясь различить ее силуэт.

— Кирррин? — Он хрипел, задыхаясь, даже не понимая, говорит вслух или просто открывает рот. — нннне… пппо… ддддхо… дддди…

— Максим, пожалуйста… прошу тебя… все не так… — По щекам девочки хлынул поток слез, обжигая холодную от страха кожу. — Максим… прошу… не надо… прошу тебя, Максим… Максим…

Она шептала его имя, надеясь на чудо. Нельзя было подходить слишком быстро, но и медлить сейчас было подобно смерти. В приступе он мог убить и ее, и себя. И пусть он не мог сейчас даже подняться, его силы превосходили себя в два, а то и в три, раза, чем обычно. Она готовила себя к любому исходу, потому что потерять единственного человека, которому доверяла, не имела права.

«Две с половиной минуты… следующую он не выдержит…»

Девушка немного ускорилась. Ее движения напоминали пластику пантеры, медленно переставляющей лапы по ветке могучего дерева и подбирающейся к своей жертве, чтобы в следующую секунду замереть в прыжке.

Максим поднял руку и очень четко, к ее удивлению, прошептал:

— Стой, не подходи… Трудно дышать… Больно…

Алиса знала, что совершает ошибку, но все равно остановилась, прекрасно понимая, что его ресурсы не безграничны, и в таких обстоятельствах иссякают в сотни раз быстрее. Тратить его силы на попытки остановить ее, ей не хотелось. Все его действия говорили о том, что он ждет Далматинца.

— Максим, я остановилась. Не напрягайся…

Он слегка кивнул и замер. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, со свистом выпуская воздух из легких, ко лбу прилипли спутанные от выступившей испарины волосы, а из носа продолжала течь кровь. Алиса облизала губы и, обернувшись на вход, замерла.

Максим улыбнулся:

— Все рав… но… но… по…зззздно… где…

— Я здесь.

Он не смог различить его силуэт, но облегченно вздохнул. Сделав глубокий вздох и собрав остатки сил, он заставил себя подняться, вырвав из горла отчаянный крик. Рука в наручнике тянула вниз, но он только нетерпеливо дернул ее к себе, презрительно скосившись на Дракона. Он понимал, что время давно вышло, и не понимал, почему до сих пор в сознании, поэтому решил не тратить время на выслушивание оправданий. Максим дал себе установку и знал, что через несколько секунд она сработает.

«Несколько секунд… и больше ничего не останется… его не будет… и те слова тоже исчезнут вместе с ней… меня не будет…»

Он вдруг увидел ее перед собой и заплакал. Смахнув слезы свободной рукой, парень попытался сосредоточить взгляд на Далматинце.

Его голос больше не хрипел, и он чеканил каждое слово.

— Ты всегда говорил мне, что я могу доверять тебе, отец. — Он поднял руку и указал на Алису. — Ты говорила мне, что я могу доверять тебе. Сегодня я понял, что вы оба лгали мне. Вы обманули меня. Если я выживу, то убью тебя первой! Первой… Элис, ты больше не являешься моим телохранителем. Отец, с этой секунды я отказываюсь называться твоим сыном. Твои дети сегодня умрут, а она сможет полноправно заменить нас… как и хотела… Я…

Алиса, осознав значение его слов, снова обернулась. Далматинец стоял у входа, опустив глаза. Но она видела — он улыбался. Его довольная улыбка повергла ее в шок. В ее взгляде появилось полное понимание произошедшего: Максим их слышал.

«Дверь… Но зачем? Еще одно исследование? Но он же может умереть… А Дракон? Он дышит вообще? Он хотел увидеть реакцию Максима?»

Максим продолжал говорить, не понимая, делает он это вслух или это его воображение, выполняющее его последнюю волю перед смертью. Парень не только снова не видел, но теперь еще и не слышал. Боль притупилась и почти не причиняла страданий. Но, даже если разум играл с ним в игры, для задуманного ему требовалось договорить.

— Ты хотел убить меня… Вы вместе хотели этого… Я убью тебя первой… Я сотру вас из памяти… Вы просто исчезнете… исчезнете… Завтра ничего не будет… Я забуду вас… Не вспомню вас… А потом я убью тебя, Элис… Ты предала меня… отца… Я убью тебя! Элис… ты предала…

Она не знала, как остановить его, чтобы фарс, созданный Далматинцем, прекратился.

— Максим, пожалуйста, прекрати.

«Три минуты… Это предел? Конец? Завтра тебя не будет в моей жизни? Как я могла повестись на это? Вот он — настоящий эксперимент… Ты просто проверял их выносливость… Он так и умрет