Копейщик улыбнулся, потому что в образах, которые Шал носил с собой, не было ни капли его энергии.

— Пришло время воспользоваться своей судьбой, Шал. — сказал Копейщик тихим голосом. «Мы так долго этого ждали; так много было вложено в укрепление вас. Вы — надежда Теллуса. И пришло время выполнить это обещание.

При этих словах в глазах Шала вспыхнула сдерживаемая ярость. Копейщик чуть не рассмеялся; дурак рассердился на него. Вероятно, из-за манипуляций, которые Копьеносец использовал, чтобы довести их всех до этого момента.

Но гнев был полезен. Это был отличный мотиватор. Копьеносец знал бы; он злился шестьсот тридцать два года.

С тех пор, как Система забрала тебя у меня, Эти.

“Так?” — спросил Шал натянутым голосом. Его лицо было искажено трупным окоченением, поскольку мужчина явно изо всех сил старался не смотреть прямо. «Кому еще нужно умереть…»

Как по сигналу, в нескольких кварталах от них раздался взрыв. Ударная волна потрясла здание. Сразу же лицо Шала залило кровью. Шепотом он сказал: «Нет необходимости вовлекать ее».

Копьеносец сдержал ухмылку с лица, но едва. Какая-то часть его хотела сказать Шалу, что Румера была лишь частью его собственного Источника Копья, который неожиданно обрел разум. Просто чтобы увидеть выражение лица Шала. Но и этот порыв был подавлен.

Сначала Копейщик пришел в ярость, когда узнал, что Копьеносец не был украден, а обрел разум и ушел. Это облегчало то, что его не предали, но также наполняло его страхом, что воплощения снова распространят его образ по земле. Это разрушило бы сотни лет работы.

Но когда он понял, что ему нужно использовать свои собственные образы, чтобы в любом случае проиграть эту битву, он признал полезность Копья. Он быстро наделял силой тех, кто вступал с ним в контакт. Особенно такие дураки, как Сило, не обладавшие и половиной того боевого опыта и чутья, что были у Шала. Таким образом, это был легко убиваемый злодей.

Несмотря на все это, Копьеносец боялся позволить Шэлу общаться с Румерой. Но теперь это послужило удобным рычагом для форсирования конфликта.

— Беги навстречу судьбе, мальчик, — прошептал Копьеносец, когда Шал выпрыгнул из окна и бросился к зданию, в котором ждал Румера.

— Вы должны отпустить меня, — ровным голосом сказал Рэндидли, глядя на Оракула. Она была слабым местом дуэта. Если бы он смог убедить Оракула.

“Невозможный. Вы непредсказуемая стихия. Вы только создадите трудности, — покачал головой Версо. «Вы молоды и нетерпеливы. Известно. Но все равно-”

— Вы были правы насчет того, что меня предали, — сказал Рэндидли, и его лицо скривилось в гримасе. — Ты просто… не понял, кто меня предал. Это всего лишь теория, но вы должны слушать. Если я прав… эта битва пойдет не так. Кто-то собирается украсть гром Шала. Кто-то, кто является экспертом в краже грома.

Шал представил десятки ужасающих образов, когда бросился спасать Румеру. Ее тело корчится, кровь капает с ее губ, ее конечности сломаны и искалечены, ее глаза мертвы и пусты, ее волосы оторваны от головы…

Никто из них не подготовил его к тому, что он обнаружил, прибыв на место битвы.

Румера сидел, бледный, но невредимый, у остатков разрушенной стены.

В центре комнаты стоял Сайло, покрытый ребристыми костяными доспехами, а вокруг него катилась мощная завеса тьмы. Жуткие когти формировались и рассеивались так же легко, как чешуя рыб, мелькающих на мелководье океана. Но даже сквозь эту густую, приторную черноту виднелось яркое цветное пятно: из груди Сило торчала малиновая игла.

С пустыми глазами Сайло соскользнул с копья, кровь хлынула из зияющей дыры в его груди и залила маленькую квартиру. Над ним, с волосами цвета слоновой кости и огненными глазами, стоял Азриэль. Пара ярко-красных лент тянулась от каждого бедра ее кожаной брони, извиваясь позади нее.

Неумолимым потоком тьма скользнула по копью Азриэля из Силоса в ее тело.

Она улыбнулась Шалу. «И тут Хелен сказала мне, что он уже мертв. Глупая девочка. Не волнуйся, Шал, я буду гораздо тщательнее.

Глава 819

Офелия резко подняла глаза, когда шепот копейщика нарушил их предвкушающее молчание.

— …Как это возможно… — прошептал Копейщик, глядя сквозь стену на поле битвы, где решались все их судьбы. Впервые за их долгие отношения мастер-ученик Офелия услышала страх и замешательство в голосе Копьеносца, которые наполнили ее едва сдерживаемой паникой.

Копейщик никогда не терял контроль. Он был Копьеносцем. Он был

“Что это такое?” — спросил Эйлвинд. Офелия тут же прокляла его и благословила, потому что та самая паника в ее груди хотела потребовать ответа на этот вопрос и одновременно хотела сделать вид, что никогда не слышала этого проявления эмоций, и того, и другого одновременно.

— Я… не знаю… — Копьеносец опустил голову. От его гримасы страха Офелия с облегчением увидела, что его лицо превратилось в яростное задумчивое выражение. «Это… должно быть невозможно. Сайло был убит третьим лицом… дуэль за Вознесение еще даже не состоялась. Вся наша работа… и еще раз, один из наших вариантов провалился, даже не дойдя до финиша. Блин. СНОВА!”

— Как это возможно? Офелия услышала собственный вопрос.

Эйлвинд хмыкнул и пожал плечами. «Ну, у нас уже есть Шал. Мы можем просто обучить другого, чтобы достичь этого уровня. Это займет время, но…

“Дурак.” — резко сказал Копейщик, устремив на Эйлвинда острый взгляд. «Столько всего в мире было потеряно, чтобы усилить имидж и опыт, которые Шал впитал за последние два года. Мы сожгли наши ресурсы, чтобы достичь этой точки. Теоретически это возможно, да, но энергия этого мира…»

Взгляд Копейщика устремился вверх. Его глаза метались из стороны в сторону, словно читая жизненную энергию самого Теллуса в небе. Затем выражение его лица превратилось в мрачную ненависть.

Чтобы доказать, что она поняла Копейщика, Офелия повернулась к Эйлвинду и тихо сказала: «Теллус застрял на полпути к завершению второго бедствия. Таким образом, мы перестали получать относительно чистую энергию, которую Система кормила нас, чтобы дорасти до этой точки. Мы зарекомендовали себя за пределами этого. А сейчас…”

— Но ведь мы же попали сюда однажды, не так ли? Почему мы не можем сделать это снова?» — упрямо сказал Эйлвинд. Он скрестил руки. «Мне не нравится эта пораженческая позиция».

В этот момент ярости Офелии не было предела. Она украдкой взглянула на Копейщика, чтобы проверить, разделяет ли он ее возмущенное недоверие. Если бы он это сделал, Офелия убила бы Эйлвинда. Но было