Мы выехали из Линкольна с утра пораньше и поехали на восток по I-80. Элис открыла мой ноут и читала то, что я успел написать в летнем домике Баки. На окраине городка Каунсил-Блаффс мимо нас проехала машина, с заднего сиденья которой на нас смотрели клоун и балерина. Клоун помахал мне рукой. Я помахал в ответ.

– Элис! – сказал я. – Знаешь, какой сегодня день?

– Четверг? – предположила она, не отрываясь от экрана. Я вспомнил Дерека Акермана и его приятеля Дэнни Фасио с Эвергрин-стрит: они так же зависали в своих телефонах.

– Не простой четверг. Сегодня – Хэллоуин.

– Ага. – От экрана так и не отлипла.

– Кем ты любила наряжаться? Самый любимый костюм.

– Хм-м… Помню, однажды я была принцессой Леей. – Элис по-прежнему пялилась в ноутбук. – Сестра меня водила по соседям.

– В Кингстоне?

– Ну да.

– И как, хороший был улов?

Она наконец подняла глаза.

– Дай почитать, Билли, я почти закончила.

Я не стал ей мешать. Вокруг было сердце Айовы, местность довольно однообразная: сплошь равнины. Наконец Элис закрыла ноутбук. Я спросил, все ли она прочитала.

– Дошла до того момента, где появляюсь я. Как меня рвало в коридоре и я чуть не захлебнулась собственной блевотой. Мне трудно это читать, поэтому я прервалась. Кстати, ты забыл изменить мое имя.

– Исправлюсь.

– Все остальное я знаю. – Она улыбается. – Помнишь, как мы смотрели «Черный список» на «Нетфликсе»? И как поливали цветы?

– Дафну и Уолтера.

– Думаешь, они выжили?

– Конечно. Что им будет?

– Неправда. Ты не знаешь, выжили они или нет.

Я кивнул.

– И я не знаю. Но нам никто не запрещает верить, что они живы, верно?

– Да, – сказал я. – Верно.

– В этом преимущество неведения. – Элис уставилась в окно на простирающиеся во все стороны кукурузные поля, побуревшие и готовые к зиме. – Люди могут верить во что захотят. Я вот решила верить, что мы доберемся до Монток-Пойнт, осуществим задуманное и сбежим, и никто нас не поймает, и мы будем жить счастливо до конца своих дней.

– Хороший план. Тоже буду в это верить.

– Тебя, например, до сих пор не поймали. Ты вон сколько народу убил – и каждый раз выходил сухим из воды.

– Прости, что тебе пришлось это прочитать. Но ты сама просила, чтобы я написал.

Она пожала плечами.

– Они плохие люди. Всех твоих жертв это объединяет. Ты не убивал священников, врачей или… случайно попавших под руку охранников.

Тут я засмеялся, и Элис тоже чуть улыбнулась, но я видел, что она о чем-то размышляет. Я не стал ей мешать. Мы просто ехали вперед, оставляя позади милю за милей.

– Я вернусь в горы, – наконец сказала она. – Может, даже поживу у Баки. Что ты об этом думаешь?

– Он будет рад.

– Недолго, только в самом начале. Потом найду работу, сниму квартиру и начну откладывать деньги на учебу. Потому что высшее образование можно получить в любом возрасте. Иногда люди в сорок и даже в шестьдесят идут учиться, да?

– По телевизору показывали передачу про одного старикана, который поступил в семьдесят пять и получил диплом в восемьдесят. Нутром чую, что ты не в экономический колледж метишь.

– Нет. В нормальный университет. Может, даже в Колорадский. Боулдер мне понравился, я могла бы там жить.

– Уже есть идеи, что будешь изучать?

Она помедлила, словно ей что-то пришло в голову, но потом передумала.

– Историю, возможно. Или социологию. Может, даже на театральный поступлю. – Она тут же добавила, словно отвечая на мое возражение: – Не на актрису, конечно. Меня интересует остальное: декорации, свет и прочее. Меня вообще многое интересует.

Я сказал, что это здорово.

– Ну, а ты? Где планируешь жить счастливо до конца своих дней?

– Ну, раз уж мы решили помечтать, я хотел бы писать книги. – Я постучал по ноутбуку, который она по-прежнему держала в руках. – Я ведь даже не знал, что умею писать, пока не начал. Теперь знаю.

– Может, попробуешь эту историю издать? Немного подправишь, чтобы стало похоже на вымысел…

Я помотал головой:

– Никто, кроме тебя, ее не прочитает. И это хорошо. Она сделала свое дело: открыла мне дверь. Так что имя для тебя можно не придумывать.

Элис помолчала.

– Мы же в Айове? – спросила она через пару минут.

– Да.

– Скукотища.

Я засмеялся.

– Думаю, айовцы с тобой поспорят.

– Конечно. Особенно дети.

Это точно, подумал я.

– Ответь мне на один вопрос.

– Отвечу, если смогу.

– Как вообще мужчина за шестьдесят может хотеть такую девчонку, как Розали? Я не понимаю. Это… не знаю, какой-то абсурд.

– Может, он чувствует себя уязвимым? Или хочет посредством контакта с тобой вернуться в собственную юность, вспомнить, каково это – быть молодым и полным сил?

Элис быстро обдумала мои слова и отрезала:

– По-моему, чушь собачья.

Тут я был с ней солидарен.

– Нет, ты подумай. О чем Клэрку говорить с подростком? О политике? О событиях в мире? О своих телеканалах? А ей о чем с ним говорить? О чирлидинге и друзьях на «Фейсбуке»?

– Вряд ли ему нужны отношения. Мы сговорились на восьми тысячах долларов за час.

– То есть секс ради секса. Слепое желание обладать. Но это же так бессмысленно! Так глупо и пусто. Ради чего, для чего? Та девочка в Тихуане…

Она замолчала и какое-то время просто глядела в окно на айовские пейзажи. Потом что-то пробормотала, но совсем тихо, я не расслышал.

– Что?

– Чудовище. – Она по-прежнему смотрела на мертвые кукурузные просторы. – Я сказала: он чудовище.

* * *

Хэллоуин мы провели в Саут-Бенде, Индиана, а первое ноября – в Лок-Хейвене, Пенсильвания. Когда мы селились в отель, на телефон пришло сообщение от Джорджо.

Дж. Руссо: Петерсен, помощник РК, попросил выслать ему фотографию двоюродного брата Даррена Бирна. Отправь ее на [email protected]. Она готова переслать бесплатно. Сказала, что с удовольствием подложит РК свинью.

Конечно, мне не понравилось, что Петерсену нужно мое фото, но меня это не удивило. Он все-таки его телохранитель, а не просто помощник.