Гномы привели пони, на которых погрузили провиант.

— Альвы? — сразу же спросил Боиндил. — Вы видели альвов?

— Мой друг боится не альвов, а обманутых мужей, — сказал техникус таким тоном, будто часто подшучивал над Родарио подобным образом. — После нашего небольшого представления Невероятный Родарио сыграл мини-пьесу специально для жены трактирщика и его дочери.

— Молчи! Что, весь город должен об этом узнать? Чтобы все за мной гонялись? — прошипел Родарио, дергая головой. Он пытался высмотреть в толпе людей, от которых, вероятно, спасался бегством. — Они обе сказали, что разведены.

— Да, отличную нашел отговорку, — ухмыльнулась Нармора, — жаль только, что мужья-рогоносцы в нее не поверят.

— Что, с матерью и с дочерью? — рассмеялся Боиндил.

— Тридцать четыре и шестнадцать солнечных циклов. Лето и весна в одной постели с королем времен года, — похвастался мим.

— Скорее, это похоже на неразборчивого крестьянина, засевающего каждую пашню, которую он видит на своем пути, — уничтожила возвышенное сравнение лицедея Нармора. — Надо ли говорить о том, что пашни благодарны плугу, ведь крестьяне вспахивают их не очень-то усердно. А может быть, они жалеют крестьянина с таким маленьким плугом, — продолжала издеваться она.

Эти замечания отвлекли внимание Родарио, и он обернулся к девушке, намереваясь вступить с ней в словесный поединок.

— Ты хотела бы ощутить в себе мой плуг, драгоценная Нармора, я в этом не сомневаюсь, но я выбираю плодородные поля. Пустынные луга, на которых и лежать-то жестко, я оставляю другим. — Он подмигнул Фургасу, но тут же вновь принял серьезный вид. — Альвы? Они в городе? Почему…

— Вон он, развратник! — послышался чей-то крик. В актера полетела метла, но он уклонился, взял ноги в руки и, промчавшись за ворота, затерялся в толпе. Мимо гномов протопали четверо мужчин, преследовавших Родарио.

Баврагора и Боиндила просто пополам согнуло от смеха. Боендал лишь покачал головой. Гоимгар ухватился за щит, приняв оборонительную стойку на тот случай, если обманутые мужья решат сорвать злость на нем.

Но рогоносцы и их друзья об этом и не думали. Сейчас все их старания были направлены на то, чтобы изловить Родарио, которому удалось скрыться, оставив охваченных жаждой мщения мужчин под проливным дождем.

Гномы, Нармора и Фургас вышли из города менее поспешно.

— Альвы? — вновь переспросила девушка. — Где?

— Я видел их вчера, — сказал Тунгдил. — Альв был один. А вы их не видели?

Он чувствовал к Нарморе легкую неприязнь. Вероятно, это было связано с тем, что в ее внешности было что-то эльфийское. «Она актриса, — напомнил он себе. — Не более того».

Она покачала головой.

— Нет, у нас все было спокойно. Но хорошо, что ты предупредил. — Она опустила правую руку на глефу-полумесяц.

Вскоре они встретили любимца женщин, укрывшегося от дождя под огромной раскидистой сосной в миле от ворот.

— Но они хотя бы того стоили? — не удержался Баврагор.

Родарио расплылся в мечтательной довольной улыбке.

— О, да. Впрочем, у меня возникло ощущение, будто я был не первым, кто осмелился насладиться искусством тройственного наслаждения в покоях этих женщин. — Он шел рядом с пони. — Но теперь это все в прошлом! Отправимся же в королевство Первых, дабы узреть роскошь, невиданную человеками.

Хлюпанье грязи под его ногами слегка портило пафос слов, но в литературном таланте ему нельзя было отказать. Зато впечатления, полученные Тунгдилом от посещения гордого Корольграда, были далеко не лучшими. Не оглядываясь, он шагал вперед, без сожаления оставляя за спиной гордость Вейурна. Пускай флаги бились на ветру, а черепичные крыши и купола ловили лучи солнца — гному запомнились лишь холодные глаза альва.

«Надеюсь, мой неизвестный спаситель убил его».

Потаенная Страна, королевство Вейурн,

зима 6234 солнечного цикла

При ближайшей подвернувшейся возможности путешественники купили небольшую телегу, рассчитанную на двух лошадей. Причем на одном из животных ехали Нармора и Фургас, а на телегу сложили вещи. Теперь двигаться на запад стало легче.

На том, чтобы побыстрее приехать в королевство Первых, настаивал в первую очередь Родарио, по-прежнему опасавшийся мести мужей-рогоносцев, что, впрочем, не мешало ему завоевывать женские сердца своим шармом и красноречием во всех встречных селениях и городах.

Северный ветер принес в Потаенную Страну первый снег. Снежинки, опускаясь на замерзшую почву, укрывали ее тонким белым покрывалом. В этом году зима наступила раньше обычного. Теперь путники останавливались на ночлег лишь в защищенных от ветра местах — среди деревьев, под уступами скал или в руинах заброшенных домов и крепостей.

Огромные озера, занимавшие более трех четвертей территории Вейурна, покрылись льдом. По небу неслись облака, и на зеркальной поверхности озер свет сменялся тенью. Близнецы наблюдали за этой игрой бликов с недовольством. Опасность провалиться в глубокую воду казалась им слишком большой, и потому они даже близко не подходили, когда Фургас и Родарио ловили рыбу.

— Лед не менее опасен, чем вода, — заявил Боиндил, разжигая костер в руинах старого храма, месте их последнего ночлега. — Лед манит тебя, и, прежде чем ты успеешь что-либо предпринять, он разверзнется под ногами и поглотит тебя навсегда.

— Это как брак. Девы манят тебя, но если будешь верен объятьям одной, то жизнь пролетит как мгновенье, — продолжил его мысль Родарио. — Такой же мужчина, как я, создан для того…

— Чтобы наставлять рога другим мужчинам, подвергаться побоям и однажды умереть от мучительной срамной болезни, — усмехнулась Нармора.

— Меня веселит твоя зависть, — рассмеялся лицедей и последовал за Фургасом на берег расположенного неподалеку водоема.

— Он напоминает мне одного козла из наших хлевов, — сказал Боиндил. — Козел прыгал на все, что не успевало уйти у него с пути.

— И чем все закончилось?

— Однажды он запрыгнул на козочку, стоявшую рядом с обрывом, и они оба свалились вниз. — Гном начал подбривать щетину на щеках, чтобы подчеркнуть роскошь своей черной бороды.

— Так что же это, ты хочешь сказать, что Родарио во время одного из своих похождений упадет с кровати и сломает себе шею? — ухмыльнулся Тунгдил.

— Или вывалится из окна, — рассмеялся Боендал, представляя себе столь бесславную смерть актера.

— Вы только представьте: вот он лежит голый на брусчатке, лишь платок прикрывает его уд, а все жители города сбежались на это посмотреть, — фыркнул Боиндил.

Он забрался на край покосившейся стены, откуда можно было наблюдать за округой. Усевшись, гном закурил трубку. Брат бросил ему наверх немного еды.