class="p1">– Как зачем? Чтобы дразнить тебя! Должно же быть хоть что-то во мне, что тебя раздражает!

– Думаешь?!

– Уверен!

Хохотали мы уже вместе. Я почувствовала такое облегчение, будто гора с плеч свалилась. Я снова была здесь, внутри себя, рядом с Мозговым, моим дорогим, душевным другом. Только в этой красивой, старинной библиотеке, рядом со своим профессором я чувствовала себя как дома: спокойно и безопасно.

Тан взял меня за руку:

– Пойдём, я хочу тебе кое-что показать…

Мы прошли к противоположной стене, туда, где висела карта Окатана, и Тан откинул тяжёлую портьеру. За ней оказалась массивная дверь с резным, геометрическим рисунком. Я удивилась:

– О, как! Ещё одна комната?!

– Это моя лаборатория. Давно собирался тебе показать. Прошу!

Я сделала шаг и… очутилась в мире белого света (или цвета?). Свет был ровным, мягким, не режущим глаза, но таким ярким! Мы будто вошли в абсолютно белое пространство. Не было ни пола, ни стен, ни потолка – ничего, только белая пронзительная чистота и пустота. Но пустота не буквальная: матовые, полупрозрачные столы стояли двумя длинными рядами, а на них – всяких видов и размеров стеклянные колбы, реторты, пробирки, змеевики, прозрачные трубки, чашки Петри, микроскопы и так далее… В одних колбах что-то булькало, в других – странные цветные жидкости перетекали одна в другую, меняя цвета, в третьих – происходили непонятные химические реакции с выделением густых испарений.

Я бродила между столами, изредка дотрагиваясь до стеклянных поверхностей, и ощущала себя внутри какого-то научно-фантастического фильма. Словарного запаса хватило только на фразу:

– Ну ты даёшь, Мозг!

Он хмыкнул, отодвинул белый стул на колёсиках и плюхнулся на него с довольной улыбкой:

– Я знал, что тебе понравится!

– Ты химик?!

– Я специалист в разных науках, но последнее время работаю в области биохимии.

Я недоверчиво уставилась на него:

– Но ведь ты – это я!

– А я – это ты, – продолжил он нашу любимую фразу. – Одно другому не мешает. Хочешь, покажу, как делаю шампанское?!

– Ещё бы!

Тан вскочил и принялся за работу. Пробирки, реторты и колбы быстро мелькали у него в руках. Профессор что-то смешивал, бегал к стеклянным шкафам, доставая необходимые компоненты, прокручивал пробирки в небольшой центрифуге, выделяя нужные фракции, пока в конечном итоге не достал из нижнего шкафа зелёную бутылку. Он подставил её под длинную трубку с краником, а потом подбежал к началу стола и влил в колбу какую-то голубоватую жидкость.

– Это последний ингредиент. Катализатор… Твои воспоминания о вкусе, цвете, запахе и ощущениях, связанных с шампанским, но только приятные! – и, многозначительно глянув сквозь монокль, чиркнул длинной спичкой, поджигая горелку.

Я заворожённо следила за каждым его действием. В секунды белёсая субстанция внутри колбы закипела и начала подниматься кверху. Проходя через змеевики и трубки, она несколько раз меняла цвет, до тех пор, пока в подставленную бутылку не потекла прозрачная, светло-жёлтая жидкость. Когда тара наполнилась, профессор быстро закупорил её пробкой, закрепил проволокой и со словами «надо охладить» поставил в небольшой контейнер.

– У тебя тут даже холодильник есть?!

– Конечно!

– Но как?! На чём работают все эти приборы?! Центрифуга, холодильник…

– А ты не догадываешься?!

– Нет.

– Ну, Кари! Вот сколько мы общаемся, а ты всё равно иногда проявляешь чудеса недогадливости, хотя прекрасно соображаешь. Всё здесь, – и он взмахнул рукой, обводя эту белую пустоту, – всё здесь работает на твоей энергии: на квантово-позитронных импульсах твоего мозга, кварках чувств и фотонах эмоций.

Я нервно сглотнула:

– Вот только не надо сейчас физики элементарных частиц.

Он хохотнул:

– Иди в библиотеку… Нужно отметить столь долгожданную встречу.

– Алкоголик…

– Это единственный мой недостаток!

Я полулежала на кушетке в библиотеке, когда Тан торжественно внёс на подносе покрытую лёгкой изморозью бутылку. Прочитав этикетку, которую он каким-то образом напечатал, я разразилась хохотом:

– «Окатанское Игристое»?! Потрясающе! Может, наладишь производство?!

– Посмотрим… – и лукаво улыбаясь, поставил бутылку на стол. Пока он доставал бокалы, откупоривал пробку и разливал вино, я пристально разглядывала его.

Тан изменился. Очень… И хотя одет он был, как и раньше, в привычный бархатный халат бордового цвета поверх белой рубашки с чёрным шейным платком, тёмные брюки со стрелками и мягкие домашние туфли, но его лицо, волосы, руки… Он выглядел моложе. Теперь ему нельзя было дать больше пятидесяти. Ещё в лесу, когда я впервые увидела его, Тану с виду было за восемьдесят: такой старый добрый мудрый профессор. Первая разительная перемена в его внешности случилась после моей смерти, пусть и не вполне осознанной, когда Макс задушил меня, случайно. Тогда Мозг помолодел, лет на десять-пятнадцать, а теперь вот опять… Что же так повлияло на него?!

Я не устояла под напором его гипнотического обаяния ещё тогда, когда он выглядел старше. А теперь? Что будет дальше?! Он же красив… Красив не просто внешне: лицом, телом, речью. Он притягивает меня, завораживает: взглядом, улыбкой, движениями тонких длинных пальцев, поворотом головы, лукавым прищуром карих глаз, густой шевелюрой волос, в которых седина осталась только на висках.

– Ну что? Попробуем? – Тан протянул бокал с пузырящимся напитком.

– С удовольствием, – я сделала глоток и откинулась на спину.

Мозговой устроился рядом на маленьком пуфике.

– Успокоилась?

– Да. Ты специально всё это сделал? Лабораторию показал… чтобы я отвлеклась?

Он долго смотрел, а после ответил:

– Ты всё знаешь и всё понимаешь… Не обижайся на Дайка. Он поймёт и поверит, он уже верит, просто надо дать ему ещё немного времени. Он в шоке от тебя, твоего странного поведения, того, что ты говорила. Ему очень больно от того, что он к тебе чувствует, и того, что понимает разумом. Вечный конфликт чувств и эмоций с рассудком…

Протянув руку, я приложила палец к губам Тана:

– Всё. Не говори больше ничего. Он должен разобраться сам и принять решение.

Тан кивнул. Мы допили шампанское, и я поднялась с кушетки:

– Было очень вкусно, спасибо… Пойду я, надо немного поспать.

Профессор проводил меня до двери:

– Я так счастлив, что ты пришла…

Не выдержав ласкового взгляда, я крепко обняла его и, уткнувшись носом в шею, глубоко вдохнула: «Этот запах… Его запах… Такой родной и такой волнующий… Теперь я понимаю Карелла».

Глава 5

Я открыла глаза на рассвете. Рядом сидел Бумер и смотрел в упор. Увидев, что я проснулась, он заскулил и радостно кинулся лизаться.

– Проснулась я, проснулась! Доброе утро, пушистик!

Несколько минут мы возились на соломе, пока большая часть подстилки не оказалась на полу. «Надо будет нормальный матрас раздобыть, а то собирать эту кучу каждый день