— Ненавижу это место! — бросила яростно и ударила кулаками по матрацу.

Бран прав. Здесь что-то не так. Он попадает в ловушки, а мне снятся мерзкие сны! А ведь в прежние времена я спала, как младенец. Независимо от того, что происходило днём.

Вскоре объявился и он сам. Бран. С очередной порцией новостей.

— Вернулся дракон, — поведал, морщась. — Ты была права. Он побывал в королевстве.

Я ахнула, схватилась за щеки. Мальчишка поспешил меня успокоить.

— Не паникуй. Насколько я понял, дома все целы. Но напугал дракон их знатно. Клавдия особенно. Объявил, что раз тот отправил сюда бракованную дочку, придется заплатить. В общем, в три раза поднял ежемесячную плату. Дань, в смысле. Клавдий согласился. Видно, решил, что это лучше, чем сожженная дотла столица. Вместе с ним самим.

— И поделом! — припечатала я, радуясь, что никто не пострадал. Ну, и что Клавдию придется отдавать дракону куда больше прежнего. Я-то знала, что он и раньше был не рад содержать крылатого нахлебника и его свиту. А теперь станет еще «веселее».

— Обо мне дракон что-нибудь говорил? — спросила я.

Интересно же, чего ждать?

— Нее, ни слова. В смысле, о будущем твоем. Похоже, не решил. Он пока дрыхнет. Силы восстанавливает после бурной ночи. В зверином обличье дрыхнет. Сама можешь посмотреть. Он внизу — у озера.

Я тут же прильнула к окну. И проворчала:

— Точно зверюга.

Красного дракона было отлично видно на траве у зеркальной глади озера. Он лежал пузом кверху. Еще и лапки сложил на этом самом пузе. Громадина. Гадкая громадина!

— Наверняка, нарочно тут устроился, чтобы я увидела.

— Всё может быть, — философски отозвался Бран.

— Не знаешь, как там Ида? — спросила я, отвернувшись от окна.

— Пол драит. Опять. Но с таким видом, будто не половицы трет, а физиономию кому-нибудь тренируется начистить. Чувствуется, скоро кому-то не поздоровится.

Я не удержалась, улыбнулась. До меня Иде далековато. Но она тоже не трепетная лань. Да, Клавдию с его постельными играми она подчинялась. Кто бы ни подчинился Королю? Однако долго местным вить веревки из себя не позволит. Найдет способ устроиться удобнее.

Бран нынче решил остаться со мной. Развлекал, как мог. Рассказывал забавные истории из прошлой жизни. Из дворцовой жизни. О наших общих знакомых, попадавших в комичные ситуации. Невидимый для всех мальчишка мог проникать куда угодно и видеть даже то, что обитатели королевского дворца старались скрыть.

— Почему ты никогда не рассказываешь о своем прошлом? — спросила вдруг я.

А ведь не собиралась этого делать. Знала, Бран расспросов не любит.

Он нахмурился.

— Нечего рассказывать.

— Ты обо мне знаешь всё.

— Ты обо мне тоже! — воскликнул он.

— Я не знаю, что с тобой происходило до того, как ты стал таким, — возразила я и вздохнула устало. — Я скоро умру, между прочим. Мог бы и удовлетворить любопытство.

Бран посмотрел на меня по-взрослому. Взглядом мужчины, а не мальчишки.

— Нечего рассказывать, — повторил он всё ту же фразу, и прежде чем я возмутилась, добавил: — Я не знаю, что было до моей смерти. Ничего не помню.

— В смысле? — изумилась я.

Всякий раз, когда я в детстве приставала с вопросами о прошлом, Бран напускал на себя загадочный вид. Мол, там тайна на тайне, и тебе ничего знать не положено. И вот, здравствуйте. Теперь он смеет заявлять, что сам ведать не ведает о событиях до смерти.

— В прямом смысле, — проворчал он и насупился. Теперь по-ребячьи.

— То есть ты вообще ничего не помнишь? — уточнила я.

Он утвердительно качнул вихрастой головой.

— Ничегошеньки. Я просто появился таким. У твоей колыбели. В крыле слуг. Тётка Клэр тебя укачивала, а ты никак не желала засыпать. Капризничала. А потом посмотрела на меня и улыбнулась. С тех пор я тебя навещал. Мне нравилось находиться рядом с тобой. А однажды я понял, что мы связаны. Я не могу уйти далеко от тебя. Не выходит. Не знаю, то ли ты меня держишь, то ли кто-то другой привязал меня к тебе. Может та знахарка, что выторговала для тебя двадцать один год жизни. Так что нечего пугать меня своей скорой смертью. Раз мы связаны, еще неизвестно, что случится со мной. Вдруг, когда ты умрешь, я попросту исчезну.

— Или, наоборот, освободишься, — пробормотала я.

Бран передернул плечами.

— Или мы оба будем бродить тут призраками. А может, не тут, а снова во дворце Клавдия. Смысл гадать? Скоро сами всё выясним, верно?

— Верно, — согласилась я задумчиво.

А ведь Бран, возможно, прав, и дело в обряде, которой провела знахарка. Она могла нечаянно привязать другую душу к моей, выторгованной у смерти. Вот и существуем мы с тех пор бок о бок.

— Кстати, а имя у тебя откуда взялось? — поинтересовалась я.

— Сам придумал, — признался Бран. — Надо же было как-то называться. А то все вокруг с именами, а я нет. Ну и пусть, что не живой. Всё равно имею право.

— Имеешь, — подтвердила я с улыбкой. — И кстати, мне нравится твоё имя.

— Мне тоже, — он сильнее взлохматил себе волосы горделивым мальчишеским движением.

* * *

Меня вновь оставили без ужина, и стало ясно, что дракон смирился с моим «статусом». Главное, что Принцесса и жена. Остальное приладится. Я в восторг не пришла. Но приняла как данность. Глядишь, хоть наружу выйду. А то комната опостылела. Я так долго на одном месте с младенчества не сидела. Натирать меня благовониями на этот раз не стали. Зато в ванну налили другую настойку. С очень терпким ароматом. Он моментально впитался в кожу.

— Ты же говорила, твой хозяин чувствителен к запахам, — напомнила я Мирне. — Ему плохо-то не станет?

— Нет. Это его любимый аромат, — отчеканила служанка с явным злорадством. — Приумножает выносливость господина в постели.

— О как! — я плотоядно улыбнулась, намереваясь указать нахалке ее место. — Стало быть, сегодня мы с ним поставим рекорд. Рада слышать. Люблю мужчин, которые умеют долго не сдавать позиции. Ну, ты поняла, в каком смысле.

Щеки Мирны порозовели. Она поняла. И это ее задело. Служанка жаждала сказать гадость, однако не смела. Пусть я вынужденная жена, и не шибко желанная (да еще бракованная, как оказалось), но всё-таки жена.

— Может, уже оставите меня? — предложила я. — Своё дело вы сделали. Теперь очередь вашего господина.

Глаза Мирны снова вспыхнули. Но она промолчала. Вместе с остальными девушками пошла к выходу. А я пообещала себе, что когда выберусь, наконец, из этой спальни, обязательно найду способ припомнить нахалке презрительное отношение.