Уже упиравшееся в землю колено опять соскользнуло вниз, внезапно ослабевшие руки сами по себе сложились в локтях, и Вит едва не ткнулся лицом в траву. И всё-таки вскинул голову. Вроде бы самоотверженно глянул опасности прямо в глаза.

Глаз не увидел и сразу громко выдохнул с облегчением.

Опять этот парень.

Они же бежали в разные стороны! Как он так быстро нашёл и нагнал? Или это овраг вывел Вита чёрт знает куда. Незаметно изогнулся, унёс в другом направлении.

Парень присел, протянул руку. Пальцы длинные и тонкие. Вит ухватился и сразу ощутил, насколько крепка и сильна обманчиво изящная на вид ладонь. Потянула вверх, и Вит выскочил из оврага, почти взлетел.

Встали напротив друг друга, замерли, почему-то.

Неожиданно парень хмыкнул, сжал губы. И Вит вспомнил, что всё ещё сохраняет его облик, а это очень-очень странно ‒ видеть себя со стороны. И жутковато к тому же.

Всё-таки хорошо, что они встретились. Что вляпались в неприятности одновременно и поблизости. Иначе бы Вит… сейчас…

Не было бы сейчас Вита.

Дружба ‒ не дружба. Не важно. Зато всегда знаешь, к кому можно обратиться в случае чего. И Вит обращался, до последнего времени. Но теперь…

Встретились под аркой старинного дома. Поговорили.

‒ Приглядишь за ней? ‒ спросил Ши, и Вит ухмыльнулся в ответ:

‒ Да как всегда. Первый раз что ли.

‒ Постарайся уговорить. Пусть она оставит эту затею. Всё равно ничего не выйдет. Уговори. Ты можешь.

‒ Ладно, попробую.

‒ А я пошёл.

‒ Угу.

Вит стоял, привалившись плечом к холодной каменной стене, тихонько вздрагивающей и как будто плотнее жмущейся к нему в испуге, когда по дороге проезжал автобус или машина покрупнее. Смотрел Ши в спину. А тот шёл неторопливо, внешне уверенный и спокойный. Руки в карманы, голова чуть наклонена вперёд, и вроде бы ничего особенного. Удалялся с каждым шагом. Потихоньку исчезал в тёмной перспективе ночи.

Кира выглядела так, словно её побили. Хотя ни синяков, ни ссадин снаружи не наблюдалось. Неподвижно сидела за столом, обхватив голову руками и совершенно не заметила, как Вит подошёл, как заговорил с ней.

Трогательная такая. Ладошки маленькие и аккуратные, шея худенькая и длинная, а глаза огромные, наполненные отражениями и бликами. Растерянно и потрясённо смотрят в никуда. И само возникает желание защитить, успокоить, пожалеть. Но что самое интересное, другим желаниям тоже не мешает.

Куда её опять понесло? Домой ей надо, к папочке, к мамочке. И парня, нормального, а не как все они здесь.

‒ Ты, может, есть хочешь?

Кира отрицательно мотнула головой.

‒ Тогда чего здесь сидеть? Пойдём.

Теперь кивнула. Безразличная. На всё согласная.

Дверь с витражами захлопнулась за спиной. Вит направился не к выходу, к лестнице, ведущей наверх, к комнатам.

‒ Не хочу туда! ‒ Кира застыла на месте.

‒ Да ладно. Чего ты? Не одна же, со мной. Не бойся.

‒ Я не боюсь, ‒ возразила тихо, но твёрдо, а на лице едва заметное выражение брезгливости и неприязни. Не к Виту. К дому. Или к каким-то своим ощущениям и эмоциям.

‒ Да только переночуем. Чего сейчас бегать-то впустую туда-сюда? А завтра сразу уйдём, ‒ произнёс и сам себя мысленно упрекнул.

Сейчас Кира спросит: «Куда?», а Вит понятия не имеет. Ни планов, ни предположений, вообще ничего.

«Уговори отказаться». Это действительно самое разумное.

Из Киры воительница ‒ обхохочешься. Хотя вроде драться умеет. Но это только с такими же как она безбашенными дурочками прокатит. А тут всё слишком серьёзно. И у Вита основная тактика: при первом же намёке на опасность ‒ удирай, и как можно быстрее. Но что-нибудь стянуть, выкрасть, обвести вокруг пальца ‒ это, да, его. Только надо же знать: кого обманывать и откуда нужную вещь тащить. А ничего не известно. Совсем ничего.

Кира вошла в комнату, по сторонам не смотрела, только прямо перед собой, под ноги. Уселась на краешек кровати и опять ‒ не двигается, молчит. Голова опущена, вид пришибленный.

‒ Устала?

‒ Не знаю.

Не знает. Она, вообще, вопрос слышала? Или собственные мысли её настолько захватили, что реальность она плохо воспринимает. Они и заснуть не дадут. Так и будет сидеть и думать, думать, думать. Увязать всё глубже.

‒ Ты мне расскажи сама. Подробней. А то я не слишком в курсе. Так, по верхам, и с чужих слов.

‒ Сейчас? ‒ посмотрела недоумённо.

‒ А когда ещё? Или ты спать собираешься?

‒ Не собираюсь.

‒ Тогда рассказывай.

Хватит уже уматывать себя тяжёлыми размышлениями.

Вит плюхнулся в кресло, но сразу передумал. Поднялся, подошёл к кровати и устроился чуть в стороне от Киры. Так же ‒ на краешке. Упёрся ладонями в покрывало.

‒ Ну давай! Я слушаю! Начинай с того, как ты из храма ушла.

***

Всё-таки Кира заснула. Выговорилась ‒ полегчало, хотя рассказывала совсем о другом. Но эмоции вырвались наружу вместе со словами, пусть и не в тему. Силы тоже ушли, и образовавшуюся внутри пустоту заполнил туман усталого безразличия. Тихонько кружил, покачивал. Баюкал. Напевал колыбельную. По крайней мере так казалось. Едва различимый шёпот в ушах, без слов, без смыслов. Как шелест листьев на лёгком ветру.

Легла прямо там, где сидела, съёжилась, завернулась в одеяло и забылась почти сразу. Просто не заметила, когда закончилась реальность, когда начался сон. Тоже туманный, ни о чём, состоящий из неясных образов. А потом разбудили. Так же незаметно, медленно и осторожно вытянули из сна, зовя по имени.

Это не Вит. Голос женский, знакомый. Похожий на мамин. Тихий, проникновенный, ласковый. Но точно не мама. Потому что здесь её быть не может.

Кира открыла глаза и увидела силуэт в нескольких шагах от кровати. Словно на год назад вернулась. Во флигель старого дома, напоминающий башню. Опять темнота, которая размывает контуры и прячет истинные облики, и призрачная, будто бесплотная, фигура. Лицо скрыто под вуалью.

Но Кира не могла перенестись. Она по-прежнему в комнате. Это провидица пришла сюда.

Зачем?

Вслух не спросила, но ответ прозвучал:

‒ Ты же хотела попасть в Сумеречный храм.

Кира села на кровати, не сводила с провидицы глаз.