травы коврик сплёл, незнакомой правда, но зато мягкую отыскал, потому и долго искать пришлось. Но как нашёл, обрадовался, её тут много растет, и на циновку, на которой ночью спал, хватило, и на коврик для намаза. А как же без него? Нельзя. Весь вечер плёл. Уже при свете костра закончил. Звёзды яркие, прямо как дома. Потому и рассердился: я столько старался, а она… Ногами на чистое! Разве ж можно такое, а? Вот она совсем не одета, какое-то розовое тряпьё на ней, крест между грудей болтается, волосы не прикрыты, я ж ей замечания не делаю, хочет так ходить — пусть ходит. У неё свой Бог — у меня свой. Пусть он её и накажет. Без шапки-то напечёт скоро, может и поумнеет. Я-то тоже без шапки был, да сплёл, что тут сложного-то? Да и старше она меня, ненамного, но старше, разве ж можно старшим женщинам грубить? Нас так не учили. А вот пришлось…

И на каком языке она лопочет — тоже не понятно. Страшная, худая, белая вся, а волосы в розовый цвет покрашены. Ну нет никакого вкуса, хотя что я об их вкусах знаю? Особо-то и не видел белых женщин близко. У нас учительница была из Франции, так она скромно одевалась и неброско, и волосы под платком прятала, как и наши женщины. Ну так понятно, она, хоть и француженка, но арабка-мусульманка была, а эта и вовсе не пойми кто. И наш язык прекрасно понимала, а эта… Наверное, иблис в неё вселился, не иначе.

Потом постепенно успокоилась, как-то пытаться договариваться стала. Ну как договариваться… Что-то знаками, какие-то слова знакомые, не всё я понял.

Некоторых слов вообще никогда не слышал, но догадался как-то. У нас телевизора нет, но кино иногда привозят, на площади показывают, мы же не дикари какие из джунглей, и не в пустыне живем, просто редко бывает, а так я всё-всё что привозят, смотрел. Про чёрных мало фильмов, больше про белых почему-то, а они тоже разные бывают. Ну и индийские ещё. Там поют, танцуют… Всё как у нас.

Что-то она про кастинг говорила, дискотеку… Я не всё понял, дискотека-то и у нас в селе бывает, но у нас просто танцы. Я умею, да, наши, народные. И на барабанах тоже, да у нас все ребята умеют. Похоже, эту чуду какие-то люди в кино сниматься звали, как-то так. Говорит что зовут ее Гунилла Съёберг, но проще звать Барби. А, Барби и я знаю, это как куклу. У сестренок была одна такая вот, худющая, с гуманитарной помощью досталась. Очень она им нравилась. А мне эта — нет. Что-то в ней не то. Как будто её проклял кто, или конопли обкурилась. У нас кальян только старшие мужчины курить могут, а кто из молодых травку курит — как узнают, отлупят и из дома прогнать могут. А кому бездомный и безработный нужен? А девушки у нас не курят, да, бетель все жуют, ну так и что? Кому это мешает, а эта…

Когда сказал что с Нигера, так и говорит — негр, мол, я. Какой негр? Фульбе я, и всё.

Дал ей бумагу посмотреть — не понимает. На руке у неё такое же устройство, что и у меня — пока разговаривали — как раз и запиликало. Там какие-то строчки побежали. Ну она и стала читать. На каком — не знаю, вроде она про Швецию говорила. Где такая?

Как прочитала — села, пригорюнилась. А чего горевать? Всё вокруг растет, надо только найти и взять. А она опять шуметь и мне давай объяснять знаками, что что-то найти надо. Ну надо — пусть ищет. А то я не знаю, что и где. Не скажу пока, посмотрим, как себя вести будет…

День Третий-1. Наш остров Дом

группа Кота

Кот, о. Дом.

Вообще-то я благодарен «Смотрящим-за-нами», ни смотря ни на что! Прав был Эльдар Александрович, прав! Он не только как талантливый режиссёр фильмы неплохие снимал, но и стихи толковые сочинял. Я-то все, конечно же, и не помню, но у меня тут есть их любительница… И повод вспомнить и фильм и стихи-песни из него самый-самый подходящий…

У Природы нет плохой погоды,

Каждая погода благодать,

Дождь ли снег, любое время года —

Надо благодарно принимать.

Мы и принимали её, местную погоду — «такую, как она есть», без прикрас.!!! (междометия между непечатными фразами) Вместе с жутким и противным дождем, который, начавшись поздно ночью с редких и легких теплых капель, постепенно набрал силу до проливного ливня и прервал нашу оживленную беседу.

Да-да, мы так проговорили и говорили весь первый вечер нашей встречи, перекусили тем, что у меня было, напились вкусного чаю, что оказался у моей новой знакомой и продолжали оживленно общаться. Оказалось, неожиданно для обоих, что у нас, оказывается, много есть общего. И, несмотря на очень и очень разные интересы, нашлось и кое-что сближающее. И это, в том числе, и старые советские стихи, и песни, и песни бардов, которые, так или иначе, мы знали с детства и слушали во времена нашей юности и студенчества.

Оказалось что Фанни, так я сразу стал называть докторицу, чтобы не путаться поначалу в произношении действительно более сложного татарского имени, училась в моем родном городе. Во как! Мало того, даже и примерно в одно время со мной, только я на Географаке в Казанском Универе на эконом-географа, а она — в Мединституте на доктора. Он, наш город, кстати, и для нее родной, так что мы теперь уж точно земляки. Ну надо же, как совпало-то! Где б еще удалось встретиться, кроме как не на необитаемой острова, а? Во-во! Только тут.

Про себя-то ещё что-то расскажу постепенно. Вы спрашивайте — не стесняйтесь, у меня есть что поведать. И в подробностях и выдам, куда ж я денусь — придётся, но как-нибудь в другой раз, коли кому-то интересно будет. Зато вот про худощавую рыжеволосую «островитянку» — могу и сейчас вкратце поведать.

Вот всегда же знал, да и сам наблюдал неоднократно во время разных поездок и командировок, что случайному малознакомому человеку, встреченному вами где-то в дороге, можно и хочется рассказать о себе порой гораздо больше, чем иным близким друзьям или родственникам. То ли ваша совместная дорога и обстановка к этому так особенно располагают, то ли нет обычного опасения что рассказанное из глубин души случайному попутчику