Вслух же очень спокойно произнесла:

– Что-то насчет обеда, Родди. Лично я не очень голодна.Пойду посижу с тетей Лорой, а обе сестры могут спуститься вниз.

– Они будут обедать вместе со мной? – сразу встревожилсяРодди.

– Они тебя не укусят! – холодно проговорила Элинор.

– А как же ты? Ты же должна поесть. Почему бы сначала непообедать нам с тобой, а они – потом?

– Нет, мое предложение лучше, – возразила она и в сердцахдобавила: – Они такие обидчивые, ты же знаешь.

«Только не оставаться с ним наедине… ведь за столом надобудет о чем-то говорить и вести себя так, будто ничего не происходит…» – думалаона.

– Позволь мне поступать так, как я считаю нужным! –нетерпеливо сказала она.

На следующее утро Элинор разбудила не служанка, а миссисБишоп собственной персоной, в своем старомодном шуршащем черном платье.Экономка обливалась слезами.

– О, мисс Элинор, она нас покинула…

– Что?

Элинор села в постели.

– Ваша дорогая тетя. Миссис Уэлман. Моя дорогая госпожа.Тихо отошла во сне.

– Тетя Лора? Умерла?

Элинор смотрела на нее удивленным взглядом и, казалось, непонимала, о чем она говорит. Миссис Бишоп разрыдалась еще горше.

– Подумать только, – всхлипывала она. – Столько лет! Ведь яздесь прослужила восемнадцать лет. О нет, в это просто невозможно поверить…

– Значит, тетя Лора умерла во сне… – с трудом выговорилаЭлинор, – не мучилась… Какое благо для нее!

Миссис Бишоп рыдала.

– Так внезапно. Доктор говорил, что снова зайдет утром и чтовсе вроде бы относительно спокойно…

Элинор довольно резко возразила:

– Это вовсе не было такой уж неожиданностью. Ведь она такдолго уже болела. Одно меня утешает: по крайней мере, судьба избавила ее отдальнейших страданий.

Миссис Бишоп пролепетала сквозь слезы, что это и на самомделе немного утешает.

– А кто сообщит мистеру Родерику? – спросила она.

– Я, – сказала Элинор.

Набросив халат, она направилась к его комнате и постучала вдверь.

– Войдите, – послышался его голос.

Она вошла.

– Тетя Лора умерла, Родди. Умерла во сне.

Родди приподнялся в постели и глубоко вздохнул.

– Бедная тетя Лора! Слава богу, что ей выпала легкая смерть.Видеть ее в таком состоянии, в каком она была вчера, – это слишком тяжело.

– А я и не знала, что ты ее вчера видел, – непроизвольновырвалось у Элинор.

Родди, слегка смутившись, кивнул.

– Понимаешь, Элинор, мне стало так стыдно своей слабости. Ивечером я все-таки туда пошел. Толстуха-сиделка куда-то вышла, по-моему, чтобынаполнить грелку, и я незаметно проскользнул в комнату. Она и не знает, что ябыл у тети. Я лишь немного постоял и посмотрел на нее. Потом слышу, миссис Гэмптопает обратно по лестнице, и тихонько ушел. Но это было ужасное зрелище!

– Да, ужасное.

– А уж каково ей самой было бы находиться в таком состоянии!Просто невыносимо! – сказал Родди.

– Я знаю.

– Просто удивительно, как мы с тобой одинаково всевоспринимаем.

– В самом деле, – тихо сказала Элинор.

– Вот и сейчас тоже… и ты и я благодарны судьбе за то, чтоее страдания кончились…

– В чем дело, сестрица, вы что-нибудь потеряли? – спросиласестра О’Брайен.

Сестра Хопкинс с несколько раскрасневшимся лицом рылась вчемоданчике, который оставила накануне вечером в холле.

– Вот напасть! – проворчала она. – И как это я так оплошала!

– А что такое?

Сестра Хопкинс отвечала не совсем вразумительно:

– Эта Элиза Райкен – у нее саркома[12], вы знаете. Ейпрописаны инъекции морфина[13] два раза в день – вечером и утром. Прошлымвечером я использовала последнюю таблетку из старой упаковки и точно помню, чтотут была еще одна – непочатая, ну вы знаете, морфин расфасован обычно в такиестеклянные трубочки.

– Поищите еще. Эти трубочки такие маленькие.

Сестра Хопкинс еще раз перетрясла содержимое чемоданчика.

– Нет, точно нету! Наверное, я оставила ее в своем шкафчике!Надо же, память еще никогда меня не подводила. Я готова поклясться, что взялаее с собой!

– А вы по дороге сюда нигде не оставляли свой саквояж?

– Разумеется, нет! – обиженно воскликнула сестра Хопкинс.

– Ну если так, то волноваться не о чем, – успокоила еесестра О’Брайен.

– Надеюсь. Единственное место, где я оставляла свойчемоданчик, – это здесь, в холле, но уж тут-то точно никто ее взять не мог! Такчто, видно, я действительно просто запамятовала. Но вы понимаете, сестра,почему это так меня беспокоит… И к тому же теперь мне придется тащиться домой –а это ведь другой конец деревни, а потом снова возвращаться.

– Надеюсь, дорогая, день для вас будет все же не такимутомительным, как прошлая ночь. Бедная старая леди! Впрочем, я и не думала, чтоона долго протянет, – сказала сестра О’Брайен.

– Да и я тоже. А вот доктор, думаю, удивится! – заметиласестра Хопкинс.

– Он всегда немножко переоценивает возможности пациента, – слегким укором добавила сестра О’Брайен.

– Ах, он так юн! У него нет нашего опыта, – изрекла сестраХопкинс уже на пороге. И с мрачным видом удалилась.

Доктор Лорд приподнялся на носках. Его рыжеватые бровивздернулись чуть ли не до самых волос. Он был поражен:

– Значит, умерла.

– Да, доктор. – Сестра О’Брайен горела желанием сообщитьподробности, но, будучи чрезвычайно дисциплинированной, ждала указаний.