на десять лет младше его, безопасность которой доверил ему её отец. Возможно, она не понимала, но в иерархии мафии он был никем. Дон, Консильере, Младший Босс, Капо, Солдаты, и лишь потом Боевики. Неизбежное зло.

— Ты не хочешь меня. — Он убрал её пальцы, но не мог отпустить.

— Я всё время думаю о тебе. — Она заставила себя сесть на капот и облизнула губы, привлекая его внимание к соблазнительному изгибу её рта. — Никто не знает обо мне больше, чем ты, Рокко.

Она наклонилась вперёд, положив руки ему на талию и притянула его ближе, между своих раздвинутых ног. Её прикосновение пронзило его тело прямо до члена, затуманив зрение.

— Грейс… — Его голос сорвался.

— Ты думаешь обо мне? — Она посмотрела на него сквозь свои длинные тёмные ресницы, и он застонал. Чезаре избивал его, чтобы он не чувствовал — сочувствия, вины, желания, сожаления, тоски, гнева, страха, ненависти, любви. Он должен был быть ледяным, каменным, холодным и расчётливым, чтобы выполнять работу, которую никто другой не мог выполнить. Но Грейс всегда была щелью в его броне. Она была трещиной, сквозь которую пробивался свет.

— Нет. Я не думаю о тебе. — Его слова прозвучали неубедительно даже для него самого. — А теперь прекрати это, и я отвезу тебя домой.

— Лжец. — Она притянула его ближе, пока её руки не обхватили его тело, их бедра не прижались друг к другу, а её грудь к его груди.

— Я чувствую, что ты хочешь меня, — прошептала она, мягко потираясь о его такую сильную эрекцию, что это было выше любой боли, которую когда-либо причинял ему Чезаре.

— Я слишком взрослый для тебя. — Он прикоснулся к ней, его руки были на её руках, он хотел оттолкнуть её, и всё же он не мог не ласкать мягкость её кожи, изгиб её тонкой талии, сладкие бёдра.

— Ты идеально подходишь мне.

Всё, чему Чезаре учил его о внутренней силе и самообладании, исчезло, когда его руки крепче обняли её. Всё казалось таким правильным, как будто он нашёл то, чего ему никогда не хватало. И в этот момент он понял, что был рождён, чтобы принадлежать ей, а она должна была принадлежать ему. И он знал кое-что ещё. Он никогда бы её не отпустил.

— Ты слишком молода, — запротестовал он. — Тебе нужен парень твоего возраста.

Теперь, когда его руки двигались, он не мог остановиться. Он запустил пальцы в её шелковистые волосы, которые столько раз представлял в своих руках.

— Они — это не ты, Рокко. — Она прижалась к нему, обняв за плечи и потянула вниз, пока их губы не встретились.

А потом он потерялся, унесённый приливной волной ощущений. Такой нежной. Сладкой. Всё было так правильно. Он прижал её к груди и целовал до тех пор, пока в его теле не осталось дыхания, и мир сузился до девушки в его объятиях, биения его сердца и единственного самого прекрасного момента во всей его несчастной жизни.

* * *

Боль отступила, и его зрение прояснилось. Он вздрогнул, дёрнулся, полностью приходя в себя, когда цепи лязгнули над головой. Он попытался оглянуться через плечо, чтобы посмотреть, что, чёрт возьми, происходит. Как только он входил в ритм, Клэй никогда не сдавался, пока Рокко не терял сознание или не опадал в цепях.

— Какого хрена?

— Твой телефон. Ты говорил мне остановиться, если я когда-нибудь услышу катастрофическую кавер-версию песни Limp Bizkit «Faith».

Блядь. Это был Чезаре.

— Принеси его.

Клэй поднёс телефон и воспользовался быстрым замком, чтобы освободить запястья Рокко. Он помог Рокко сесть на скамейку у стены и вложил телефон в его бледную обескровленную от подвешивания руку. Всегда сдержанный, он вышел из комнаты, чтобы Рокко мог уединиться во время разговора.

— Чезаре.

— У меня для тебя контракт. — Чезаре не стал тратить время на любезности, и, как всегда, его хриплый голос заставил желудок Рокко скрутиться в узел от ненависти. — Нунцио Мантини в Вегасе со своим сыном. Дон послал их выяснить, что, чёрт возьми, происходит с тосканцами. С ними только два телохранителя. Я хочу, чтобы они ушли. У нас есть разрешение Луиджи на убийство.

Луиджи Кавалло был консильери семьи Гамболи, старшим семейным советником, равным по рангу младшему боссу. Его разрешение было разрешением дона, и всё же зачем дону посылать Нунцио в Вегас на встречу с Тоскани, если он не ожидал его возвращения? Ситуация с Тоскани обострилась до такой степени, что количество погибших, наверняка, привлекло бы федералов, и никто не хотел, чтобы они что-то вынюхивали.

— Они ужинают с семьёй Бьянки перед отъездом, — продолжил Чезаре. — Я позвоню и сообщу подробности. Тогда сделай это. Бьянки — расходный материал.

— Не указывай мне, как делать мою грёбаную работу.

Блядь. Рокко редко испытывал какие-либо угрызения совести по поводу своих контрактов. Команду Де Лукки обычно призывали только для наказания за самые вопиющие преступления или для отправки самых серьёзных сообщений, и их жертвами почти всегда были худшие из худших, профессиональные преступники, которые унесли много жизней. Нунцио Мантини уничтожил больше, чем положено, людей, чтобы занять должность младшего босса, но он был хорошим, любящим отцом Грейс, и, насколько знал Рокко, он был верен Дону. Убийство Нунцио было неправильным, и это разрывало его изнутри. И это то, что разорвёт Грейс. Потеря отца и брата уничтожит её.

Это уничтожило бы его, потому что это означало бы конец.

Конец надежды.

Конец мечтам.

Конец будущего, в котором не было крови, страданий и боли.

Но он был тем, кем он был. Чудовищем, созданным Чезаре. Грейс убежала от него однажды, без сомнения, она убежит снова. Для команды Де Лукки каждый контракт был «сделай или умри».

— Я позвоню тебе, когда всё будет сделано.

На этот раз он освободит её навсегда.

* * *

— Привет, Мэтью. Уже идёшь обедать? — Грейс опустилась на колени, чтобы обнять шестилетнего Мэтью Джонса на полу Детского центра Саннивилла, приюта и убежища для безнадзорных и подвергшихся насилию детей, которым управляет отец Симус О'Брайен. Она проходила стажировку по психологии в центре, консультируя как детей, так и воспитателей, поскольку они стремились исцелить и расширить возможности детей и дать им новый старт в жизни.

Хотя у некоммерческой организации не было средств, чтобы предложить Грейс должность после окончания стажировки, она поддерживала связь с детьми, работая волонтёром два раза в неделю, помогая своей соседке по комнате и лучшей подруге Оливии, которая была одним из немногих постоянных консультантов в штате.

— Меня отпустили пораньше, я хорошо сегодня занимался на