Кейси умолкает, пережидая одобрительные – и слегка затянувшиеся – аплодисменты.

– До «Единства» я не видела в жизни смысла. У меня было все, я ни в чем не нуждалась, но чувствовала себя неполноценной. Я была пуста и желала заполнить эту пустоту, и погрязла в грехах и пороках. Надеялась… – ее голос дрогнул, – надеялась умереть до того, как кто-нибудь поймет, насколько я ничтожна. Но потом меня увидел Лев Уоррен.

Кейси закрывает глаза.

– И я осознала, как изголодалась моя душа и как отчаянно ей хочется верить во что-то большее, чем я сама, и чтобы… верили ей. Невозможно описать то, что вы испытаете. Этого не передать никакими словами. Лев Уоррен показал мне меня глазами Бога, и я перестала бояться, перестала терзаться и перестала чувствовать себя одинокой. Я прошла по пути теории Уоррена и искупила свои грехи. Жизнь наполнилась смыслом. Я живу надеждой. И чувствую себя цельной. Сейчас Проект «Единство» дарит вам ту же возможность. Вера без добрых дел мертва. Наша вера сильна и жива.

Она открывает глаза, и ее взгляд устремляется за наши спины:

– Позвольте ему показать вам.

В шатре воцаряется явственно ощутимое тихое благоговение, а потом кто-то начинает подвывать, и этот жалобный звук перекрывает все остальные. Затем начинается хаос: присутствующие кидаются ко Льву, желая узреть происходящее своими глазами поближе. Я даже мельком не успеваю увидеть Уоррена – так быстро его окружают верующие. Уследить за его продвижением вперед можно лишь по колыханию толпы. Как только Лев приближается настолько, чтобы я наконец смогла его различить, меня хватают за руку и насильно сдергивают с места. Я машинально тянусь к Дане, но она стоит спиной ко мне. Зову ее, но она не слышит. Приверженцам Льва нет никакого дела до девчонки, пытающейся освободиться из болезненного захвата. Мелькает мысль, что если бы я погибла – прямо здесь, прямо сейчас, никто бы этого не заметил.

Меня схватил Фостер. Он грубо тащит меня за собой через ряды скамеек на улицу, где холодный воздух опаляет кожу и легкие, сразу проясняя голову, затуманенную духотой шатра.

– Убери свои гребаные руки…

Фостер молчит и не отпускает меня, пока не отводит подальше от палатки. К тому времени я готова вцепиться в его горло зубами.

– Пошел ты! Не смей прикасаться ко мне!

Стоп. Зажмуриваюсь и делаю глубокий вдох. Я уже показывала себя «Единству» дикой и заплаканной девочкой. Сегодня такой не буду.

– Ло!

Распахнув глаза, закрываю лицо рукой. Кейси!

Фостер отходит в сторону, и я вижу ее. Со мной пришлось разбираться так быстро, что Кейси даже не успела накинуть на плечи пальто, хотя замерзшей не выглядит. Выглядит красивой, как с картины. Ветер развевает ее волосы, и, будь небо безоблачным с проблесками солнца, свет нимбом засиял бы у нее над головой. Прям плевок в лицо.

– Я хочу увидеть Би! – Бессмысленно говорить что-либо еще.

– А она хочет увидеть тебя?

– Приведи ее сюда, и мы спросим.

Кейси ничего не отвечает на это.

– Приведи ее сюда.

– Не могу.

– Тогда покажи, где она.

Когда Би перестала общаться со мной и отвечать на мои звонки, со мной пришлось иметь дело Кейси. Я по полной отрывалась на ней и ничуть не сожалею об этом. Меня тогда охватывала такая горячечная настойчивость, какую теперь даже сложно представить. Во мне пылал чистейший негасимый огонь. Звонки, е-мейлы, последний мучительный разговор, который должен был происходить между мной и сестрой, а происходил между мной и ее посредником…

– Фостер, – поворачивается к нему Кейси, – Ло уходит. Верни ей телефон.

Кивнув, он направляется в дом.

Кейси медленно оглядывает меня с головы до ног, вызывая неприятное чувство. Временами в ней есть что-то от родителя: такой взгляд бывает у классических мам и пап – терпеливо-снисходительный, полный разочарования, который мне не довелось увидеть у своих преждевременно погибших родных.

Поднимаю руки, словно сдаваясь.

– Слушай, я здесь не для того, чтобы создавать проблемы.

– Правда? Зачем тогда просила своего начальника копать под нас, используя в своих интересах наше горе, нашу боль и нашу потерю?

У меня замирает сердце.

– Ты следишь за мной, Кейси?

Или это Би?

– Я много всего о тебе знаю, но и представить не могла, что ты способна на такую чудовищность и жестокость: раздуть сенсацию из смерти Джереми, отправив сюда вынюхивать что-то Пола Тиндейла в надежде заполучить нескольких новых подписчиков для его провального журнала…

– Если в Проекте погибают люди, об этом стоит написать.

Имя Пола из уст Кейси вызывает у меня рвотный рефлекс.

До нас доносится скрип открываемой и закрываемой входной двери, и Кейси бросает взгляд мне за спину. К нам с моим мобильным в руке идет Фостер. Как только телефон отдадут мне, разговор будет окончен, а я и близко не получила желаемого. Кейси переводит взгляд на меня.

– Твой начальник не нашел ничего дурного, и ты это знаешь, – говорит она.

– Это было до того, как он узнал, что Джереми погиб у меня на глазах.

Наверное, я впервые в жизни застигаю Кейси врасплох. Ее лицо вытягивается и бледнеет, но уже через секунду его вновь закрывает привычная маска и взгляд становится непроницаемым.

Продолжаю давить:

– Я присутствовала при случившемся, Кейси. Все видела. И теперь Пол крайне заинтересован услышать мои соображения по поводу «Единства».

– Ты лжешь.

– Нет. Но если ты дашь мне увидеться с Би…

Я открываю карты, чего не следовало бы делать, но мне больше не за что зацепиться.

– …то тебе не придется читать о том, что я знаю, в «СВО».

Кейси сверлит меня взглядом, ища трещины в моей выдержке, но я стойко держусь.

– Мы не ведем переговоров с шантажистами, – наконец заявляет она. – Тебе здесь не рады, Ло.

– Но Проект приглашает всех.

– Всех, у кого открыты сердце и разум. – Из шатра доносится череда произнесенных хором «аминь». Здесь это слово слышится глухо и отдает пустотой. – Ты же доказала сегодня, что по-прежнему полна злости и пренебрежения и лишь жаждешь разрушить то, чьей частью быть не заслужила. – Кейси скрещивает руки на груди и дрожит – холод в конце концов пробрал и ее. – Если ты продолжишь настойчиво пытаться изобличить нас, то ничего не добьешься. Нам скрывать нечего.

Подошедший Фостер протягивает мне мобильный. Я не глядя выхватываю телефон из его рук. Мой взгляд прикован к Кейси. Она разворачивается и идет к шатру, где ее ждет бог со своими последователями… и моей сестрой.

– Иди с миром, Ло, – бросает мне Кейси, не оборачиваясь. А потом велит Фостеру: – Проследи.