— Ты уверен?

— Я видел характерное свечение, — закивал гном, — Хо принялся смеяться и орать, что он молодец… а потом, потом он заорал дурным голосом и бросился бежать. Горы задрожали и начался камнепад. Грием остался там под камнями, а мы успели пробежать чуть дальше и… я очнулся, когда меня перевязывала доктор.

Было ясно только то, что неясно было совершенно ничего. Лиам тупо смотрел в стену, потирая указательным пальцем подбородок. Мхора никогда не говорил Лиаму про лаурит, а шериф считал, ч то даже если сасквочи и скрывали его наличие в горах — то имели на это полное право.

Да и не верил Нордвуд в разгильдяйство королевских геологов. Но сасквочи боялись гор, а это уже был неоспоримый факт. Так что же они прятали там в пещерах, если не лаурит?

— Как я понимаю, имя того, кто платил вам за разведку Холг не называл? — устало заявил шериф.

— Нет, — буркнул Лург.

Лиам не сомневался в его правдивости. Хотя, кто занимается грязными делишками в отношении сасквочей — был прекрасно осведомлен. И если ранее поступки гномов были простым браконьерством, то с каждым разом грозили вызвать межрасовый конфликт. А сасквочи, хоть и мирный народ — но гордый. И они могут очень гордо поотрывать головы всем тем, кто лезит к их святыням с кирками и лопатами. И если о лаурите в горах появятся подтвержденные слухи, то войны не избежать.

* * *

— Cмотри свинья на веревочке! — с восторгом прокартавил кто-то рядом со мной.

Мы с Сахарком как раз совершали променад по улицам Лингро, чтобы развеять скуку и разведать обстановку. Прошло уже пару дней с моего приезда, а я так и не изучила местность, все время провела в больнице. Миссис Брок не выдержала и демонстративно вытолкала меня гулять, запретив приходить на работу до следующего утра. Вот мы и гуляли.

Заблудиться в небольшом, параллельно- перпендикулярном городке было делом сложным, а потому, уже через час я без труда могла найти все, начиная от кузни и заканчивая салуном.

Сахарок «выгуливал» свой новый поводок из лиловой ленты, а я «проветривала» новое зеленое платье. Правда, мой шикарный наряд пришлось прятать под теплым пальто и толстым шарфом, но то, что я сама выбрала в чем пойти гулять, определенно грело душу.

— Это поросенок, — пояснила я и остановилась.

Сахарок настороженно прижал ушки и глянул на меня, как бы намекая, что в случае опасности, он без предупреждения начнет взбираться мне на руки. А он мог. Это хрюкающее безобразие умудрялось запрыгивать и залазить туда, куда даже самые прыткие коты не могли залезть.

Как оказалось, за нами с поросенком, образовалось некое подобие погони. Преследователи осторожно выстроились цепочкой и с любопытством изучали меня и поросенка. Меня даже с большим любопытством. Стоило остановиться и отряд юных следопытов, тут же перестроился в отряд «оцепления» и нас с Сахарком замкнули в круг. Задала вопрос юная леди пяти лет, с милыми веснушками и без двух передних зубов. Во время разговора она мило присвистывала и шепелявила, но, умудрялась и картавить.

— А у меня есть чейеп… — выдал юноша того же возраста.

Я от этой реплики слегка опешила, хотя в суровых условиях северной жизни, возможно всякое и череп вполне походил на питомца? Видимо, легкое замешательство слишком ярко исказило черты моего лица, а потому кто-то из детей поспешно добавил:

— Черепаха у него есть, а Тоби заикается.

Мне действительно стало легче. Хотя, фантазия уже успела нарисовать яркую картинку досуга здешних детей, играющих с черепами и костями крупного рогатого скота… или врагов из соседнего клана.

— А разве свиней не едят? — не унималась беззубая девчушка.

— Едят, — кивнула я, — но я не ем мяса, а Сахарок мой друг.

Теперь настал черед вытягиваться детским мордашкам. Сахарок уже осмелел и полез «целоваться» к самому любопытному малышу. Вскоре моего свиненка уже тискали все подряд, от чего он млел и радостно подергивал правой задней ногой.

— Это потому у вас волосы отвалились? — флер идиллии разрушила детская непосредственность.

После мыслей про черепа и кости, теория о моем облысении звучала не так уж и дико.

— Нет, я сама их отрезала. Они путались.

Кто- то из детишек печально вздохнул. Да-да, я еще помнила те дни, когда мне туго затягивали косички, а я всякий раз гадала, насколько сильно деформируются черты моего лица на этот раз. Если хвостик вязали на макушке, то брови удивленно уползали вверх, и находились там до самого вечера. Если же было две косички… тогда разрез моих глаз резко устремлялся к вискам. Брр.

— А вы правда делаете укол в язык за каждое плохое слово? — меня сегодня решили доконать оригинальными вопросами.

— Откуда такая информация?

— Мама сказала, что новый доктор приехал, — вздохнул один из мальчишек, — и теперь мне весь язык исколет.

Ясно. Я только приехала, а уже успела стать внешним раздражителем для местного шерифа и пугалом для детворы. Скоро меня возведу в ранг божества и станут приносить кровавые жертвы.

Так, за милой беседой мы снова продолжили прогулку. Детишки доканывали меня вопросами, я старалась не хихикать и отвечать серьезно.

— А раньше вот тут было только поле, — выдохнула одна из девочек, на вид не старше четырех лет, — с огромными синими цветами. Тут пегасы паслись…

— А ты откуда знаешь, Лиззи? — хихикнул кто- то из малышей.

— Приснилось, — вздохнула малышка.

— Опять выдумывает.

Грохот и свист прервал рассуждения на исторические темы. Потом редкие прохожие стали разбегаться с дороги, лошади прижимали уши, но, как ни странно, попыток сбежать не проявляли. А из-за угла вырвался сноп пыли, из которой выскочил самодвижущийся аппарат.

Это адское творение скрипело и урчало, подпрыгивало на колдобинах и плевалось черным дымом через трубу на капоте. Но ехало. За рулем сидел Хаас, сменивший шляпу на грогги. Волосы нага трепал ветер, а руки в огромных перчатках намертво вцепились в рычаги устройства.

— День добрый, док, — выкрикнул Хаас, за миг до того, как его чудо — машина скрылась из виду.

Мы потрясенно замерли в клубе пыли и дыма. Дети кашляли, Сахарок чихал. Я восторженно смотрела вслед удалявшемуся чуду.

— Псих, — подытожил кто-то из детей.

— Такие долго не живут, — подтвердил еще кто-то.

Только мечтательная Лиззи подошла ко мне и взяла за руку. Радостно заглянула в глаза и с искренней нежностью спросила:

— А хотите, мы вам покажем наше кладбище? Там очень интересно.

Занавес! Моя теория про кости и черепа была не настолько глупой и неоправданной. Дети Лингро любят играть на кладбище.

— А вот там мой де-де, — Тоби опять принялся заикаться и продолжение его рассказа дослушать не вышло.