— Кого? Что? — спросил он, ничего не понимая. Ивдруг разом все понял.

— Она пришла в сознание после операции и требует вамчто-то сказать… Я иду к каталке, будьте на линии.

Онемев, он ждал голоса Марго, но трубку схватил рыдающийЭмиль, сын. И с полминуты ничего не мог выговорить, задыхаясь, будто костьюдавясь. Наконец крикнул:

— Дядя Захар! Ее били, били! Ее избили страшно, дядяЗахар!.. Ей сломали ключицу, и руку… и… и… вместо лица у нее…

Тут, видимо, сестра забрала у него и приложила трубку ктому, что было вместо лица Марго, и до него донесся далекий ее, хриплый ислабый голос:

— Захар… беги…

После чего телефон умолк, затем освобождённо и бодрозагукал; и все вокруг зазвенело, залепетала-заплакала вода в фонтане.

Он сел на ступеньку, встал, опять сел…

Она никогда не запирала двери…

Поднялся и вышел на улицу, еще солнечную, но уже неуловимовечернюю, с одним прохожим — продавцом билетов национальной лотереи.

За ним, на расстоянии нескольких шагов, бежала Мануэла,что-то беспрестанно повторяя возмущенно-жалобным тоном. Он ничего не слышал.

Наконец, когда уже вышли на оживленную туристическую улицу,обернулся и сказал ей:

— Оставь меня! Пожалуйста. Мне надо ехать.

— Нет! — крикнула она, не обращая внимания напрохожих. — У тебя какая-то беда. Я от тебя не отстану!

Так они шли к отелю. Время от времени он оборачивался и гналее — как прогоняют увязавшуюся кошку или собаку, топая и чуть ли не наклоняясьв поисках камешка, чтоб отпугнуть. Она останавливалась в пяти шагах, пережидая,и едва он опять прибавлял шагу, снова бежала за ним следом.

Но перед входом в отель он вдруг остановился, обернулся кней, будто в голову пришла новая мысль, и сказал:

— Ладно. Пойдем, поможешь мне.

Когда проходили холлом к лифту, ее окликнул портье —высокий, картинно красивый, с зализанными со лба назад черными волосами парень,и она бросила ему: «Привет, Пепе!» — даже не обернувшись. А в лифте, игнорируявеличавую старую даму с засыпанными пудрой плечами и грудью, вызывающе сказала:«Ты еще не знаешь, с кем связался!»

Он подумал — знаю, и слишком хорошо знаю: с проклятойкордовинской породой.

В номере он молча схватил ее за плечи, усадил в кресло и,распахнув двери шкафа, принялся быстро забрасывать в чемодан вещи, не отвечаяна вопросы. Наконец сказал:

— Мануэля! Слушай. Сейчас я выйду отсюда без всякогобагажа, будто забыл купить сигареты. Выжди минут десять, возьми чемодан,спустись и оплати счет за номер, вот деньги. Старайся делать все спокойно,неторопливо, не привлекая ничьего внимания. Не озирайся по сторонам, и никакихшашней с Пепе, черт бы его побрал. Ни с кем ни слова. Я буду ждать тебя настоянке у Алькасара. Там моя машина, серый «опель».

— Ты — шпион! — выпалила она с восторгом.

* * *

…Подойдя с чемоданом к машине, которую он уже вывел состоянки, девушка деловито сказала:

— Вот квитанция, вот сдача… чемодан. А я теперь знаютвою фамилию, Саккариас. Она похожа на мою.

Он бросил чемодан в багажник, обошел машину, приблизился кМануэле и взял ее лицо в ладони.

— Иха… — проговорил он с нежностью. — Спасиботебе. Я правда попал в беду, и когда-нибудь вернусь и все тебе расскажу. Асейчас у меня нет ни минуты.

Она перевела взгляд в сторону, куда-то за его спину, глазаее вспыхнули, она широко улыбнулась в его ладонях и быстро, в улыбкепроговорила:

— Двое мужчин в красном автомобиле на стоянке следят затобой. Садись за руль, я выведу тебя через Старый город.

— Нет! — сказал он, не шевелясь, чувствуя, какспина его каменеет. — Ты сейчас повернешься, и быстро отсюда уйдешь.

— Дурак! — прошипела она, скалясь по-прежнему,вцепившись в него обеими руками. — Я здесь знаю каждую лошадь. Онизапутаются в переулках!

Вдруг метнулась из его рук к машине и юркнула на переднеесиденье. Он прыгнул за ней следом, включил зажигание, они рванули с места…

Мгновенная перемена «мизансцены расставания» засталаврасплох тех, двоих, в таком же, как у Захара, но красном «опеле». Несколькодрагоценных для них секунд было потеряно, и когда они выехали со стоянки, междудвумя машинами уже плелась коляска, запряженная парой вороных, с белымисултанами, кляч, которые на углу еще и остановились: седоки, пожилая японскаяпара, стали, не торопясь, спускаться по ступенькам, возница сошел с облучка ипринялся помогать. Так что объехать туристов можно было, только всех вокругпередавив.

— Направо! Прямо до угла и налево, осторожно, там оченьузко! Теперь круто налево, вот сюда, и сразу же направо!

Мануэла командовала отрывисто и четко, и он отметил, чуть лине с удовольствием, как вся она «подобралась».

Плелись они медленно, останавливаясь перед группкамитуристов, то и дело улочку запруживали «черные плащи», гудели гудки, кричалицыгане… Но и тот, красный «опель», видимо, безнадежно застрял, затерялся, влипв какой-нибудь тупик, каких много здесь, в старой Кордове.

Минут сорок они ползли в мелкой запутанной паутине улиц, такчто он вовсе потерял ориентацию. Стало темнеть, но девушка уверенно выводилаего по кругам средневекового лабиринта, пока, наконец, не проговорила удовлетворенно:

— Вот. Сейчас на углу — направо, и там мы, считай, ужев свободном плавании.

Он повернул направо, остановил машину, и сказал:

— Теперь уходи, моя радость.

Она сидела, упрямо глядя перед собой.

— Ты слышишь? Выходи немедленно!

Она повернула к нему лицо с пылающими щеками и сказала:

— Нет! Возьми меня с собой.

— Ты что, — крикнул он, — сдурела?! Думаешь, тев игрушки играют? Тебя прихлопнут вместе со мной!

— Пусть меня прихлопнут вместе с тобой, — сказалаона. — Ты даже не знаешь, как ехать, а я тебе…

Он принялся в бешенстве выпихивать ее из машины, онаотчаянно цеплялась, упираясь руками ему в грудь, расставив сильные ноги, будтоготовилась пустится в пляс… Вдруг крикнула:

— Вон они, ихо!!!Давай ходу!!!

Они вынеслись на шоссе и помчались на огромной скорости, инекоторое время продолжали мчаться, обгоняя все, что двигалось.

Наконец он глянул в зеркало: никакого красного «опеля»позади.

— Каналья! — выдохнул он в сердцах, но и соблегчением. — Ты меня обштопала.

— Да, — отрезала она, ликуя. — Я провезу тебяокольными дорогами, о которых ты понятия не имеешь. А потом вернусь домой, напоезде или на автобусе. Куда тебе надо? В Мадрид?