корточки и опуская девочку на пол. – Вот, держи.

Он достал из пакета свёрток с бутербродами и, отделив один, дал Глаше. Та издала радостный непередаваемый звук и тут же вцепилась в бутерброд зубами.

Из двери справа от коридора показалась Ксения.

– Привет, – сказал Семён. – Возьми вот. Тут ещё бутерброды и творожок Порфирию. Он спит?

– Да, – сказала Ксения. – Мы все тебя по телевизору смотрели. Хорошо говорил, молодец.

– Спасибо, – Семён вдруг как-то сразу смутился и опустил глаза.

– Сеня… – Ксения приняла из его рук пакет. – А может, ты зря в это ввязался?

– У меня выбора не было, Ксюш… – промолвил Дудиков. – Но ты посмотри, какая Глашка счастливая. Значит, не зря.

Маленькая Глафира дожевала бутерброд, сглотнула и спросила:

– Апа, ещё есть?

– Есть, Глаша, есть, – сказал Семён. – Но ты лучше всё сразу не ешь, а то животик заболит.

И на душе у него стало спокойно, как очень долго уже не бывало.

Глава 2. Парк культуры и отдыха

Тело почётного пенсионера всея Руси Ильи Владимировича, умащённое благовониями и одетое в лучший его костюм, покоилось в гробу, установленном посреди огромного светлого зала с колоннами, украшенного торжественными венками и свечами в золотых подсвечниках. Сам же Илья Владимирович, всё ещё неотделимый от упомянутого тела, открыл глаза, зевнул и попытался понять, где он находится и почему.

«Потолок с лепниной, – думал Илья Владимирович. – Ни дать, ни взять дворец какой. Возможно, даже и царский. Но мне же по чину дворца вроде как не полагается. А что мне полагается? Церковь, что ли? Так я же неверующий».

На некоторое время мысли Ильи Владимировича застыли, но потом потекли с новой силой, словно пробив невидимую пробку в мозгу. «Я, должно быть, умер, – понял он. – И поэтому лежу в гробу. Но если я умер, то думать ни о чём не могу, поскольку я атеист, а у атеистов загробной жизни не бывает».

Данная мысль Илью Владимировича поразила и вызвала к самому себе непреодолимую жалость. Ведь если бы он не был атеистом, то вполне заслужил бы себе какой-нибудь малюсенький домик в раю, где и проводил бы ещё многие годы в блаженстве и самосозерцании. Если, конечно, в раю есть такое понятие, как год.

«Позвольте, – продолжал думать Илья Владимирович, что, в свою очередь, доказывало его существование. – Ведь если я жив, то я совсем не должен лежать в гробу. Должно быть, это чья-то глупая шутка».

Но тут как раз подошли прощаться незнакомые люди – старичок со старушкой, так что Илья Владимирович на всякий случай закрыл глаза и притих. Старик коснулся края гроба, а старушка смачно поцеловала Илью Владимировича в морщинистый, покрытый потом от усиленных раздумий лоб.

«Ну, хорошо, – думал Илья Владимирович. – Я жив и, похоже, вполне здоров, но лежу в гробу. Противоречий тут никаких нет. В гробу кто угодно может лежать, это не запрещено ни государственными законами, ни физическими. А вот как я сюда попал – загадка. Последнее, что помню – это взрыв около метро «Парк культуры», куда мы наконец-то добрались. Однако тогда я был не один и точно не мог лежать в гробу, поскольку все вместе мы бы в гроб не поместились».

Илья Владимирович вздрогнул от ещё одного поцелуя в лоб, слегка приподнял веко и увидел мальчугана лет двенадцати, который стоял возле гроба с глазами, полными слёз.

«Родственник, что ли, какой? – подумал Илья Владимирович. – Не помню такого. Помню, была у меня тётка под Орлом, с которой я давно не виделся. Должно быть, померла давно. Может, у неё дети есть или внуки. Точно есть – у неё сын был, и его белый медведь задрал. Или он пошёл в Персидский залив против американцев воевать, а его убили? Вот ведь склероз проклятый. Ну, да и хрен с ним».

В этом Илья Владимирович был абсолютно прав, поскольку старый хрен Илья Владимирович и вправду лежал в гробу посреди Колонного зала Дома несуществующих Союзов, а его склероз находился вместе с ним.

«Почему я вообще вспомнил этого сына тётки? – понеслись мысли дальше. – Что-то там было связано с самолётами. Должно быть, лётчик он был, и его обнаружили радары. Тьфу, какие радары? В гробу я их видал».

Вот тут Илья Владимирович ошибался – в его гробу никто не установил радаров ПВО, так что увидеть их тут он никак не мог. Зато он увидел, как над ним кружат две рыжие птички с длинными носами – видимо, воспользовались отсутствием радаров.

«Э, нет, – подумал Илья Владимирович. – Так не пойдёт. Пожалуй, ещё нагадят. Надо бы встать, а то неудобно – живой, а в гробу. Вроде как обманываю окружающих».

Илья Владимирович резко сел и увидел, что к его гробу стоит длинная очередь, вьющаяся от входа в помещение. Он перелез через край гроба и неловко плюхнулся на мраморный пол, больно ударившись коленом.

– Вы уходите, что ли, куда? – вопросил высокий мужчина, стоящий в очереди и одетый в просторный синий мешок.

– Да, надо размяться, – ответил Илья Владимирович, поднимаясь и отряхивая штаны.

– А мы тут все прощаться стоим, – сказал мужчина. – Как же без вас?

– Ну, так прощайтесь, – ответил Илья Владимирович. – Свечки есть, гроб есть. Какая разница?

Мужчина пожал плечами.

– А вы скажите, уважаемый, – сказал Илья Владимирович. – Куда я попал?

– Вам лучше знать, – ответил мужчина, поджав губы. – Не я же попал. А за уважаемого и схлопотать можно.

– Простите, не хотел вас обидеть, – Илья Владимирович почесал затылок. – Может, это «Парк культуры»?

– Может, и так, – согласился мужчина и отвёл взгляд в сторону.

Илья Владимирович протиснулся сквозь несколько рядов очереди и вышел сквозь дверь наружу. Очередь продолжала виться и на улице, взбираясь на ближайший мост и теряясь в глубине начинающегося невдалеке леса.

– Где я? Куда идти? – пробормотал Илья Владимирович. – Что вообще тут происходит?

– Как это – что происходит? – вмешалась женщина в народном костюме и кокошнике, проходящая мимо очереди. – Праздник у нас.

– Какой же праздник? – не понял Илья Владимирович.

– Сам Семён Иванович приезжает! – торжественно провозгласила женщина. – Вот, ждём с минуты на минуту.

– А кто такой Семён Иванович? – поинтересовался Илья Владимирович.

– Как это – кто? Он спаситель наш и заступник! – лицо женщины вдруг помрачнело и стало подозрительным. – А вы, часом, не с другой планеты?

– А с другой – это с какой? – осторожно спросил Илья Владимирович. – Это Земля или нет?

– Конечно, Земля, – ответила женщина. – Разве же другие планеты бывают?

– Не знаю. Я помер вот недавно, так что не в курсе, – Илья Владимирович махнул рукой в сторону дворца,