Как свидетельствует запутанная история публикаций, в этот период Эрнест много размышлял о том, какие шаги следует предпринять в отношении творческой работы. Их с Максом Перкинсом поглотили среднесрочные и долгосрочные планы. Следующей книгой, по идее, должен был стать еще один сборник рассказов, которые тогда называли «антологией». Эрнест и Макс задумывали сборник под названием «Первые сорок восемь» или «Первые сорок девять», смотря по тому, какие рассказы будут в него включены – решение осложнялось тем фактом, что в такой сборник нужно было включить и «чертовски хорошие [рассказы]… и поставить их в конец», как выразился Эрнест, и нужен был еще один, который следовало бы поставить в начало. С января 1936 года по октябрь 1938-го они с Максом будут переставлять рассказы, будто шахматные фигуры, когда появится «Пятая колонна и первые сорок девять рассказов».

Макс, не обнаружив на горизонте романа – самого желанного хемингуэевского «продукта» – предложил взять для сборника все четыре новых рассказа вместе с лучшими «письмами», написанными Эрнестом для «Эсквайра», в том числе то длинное, «Крылья над Африкой», посвященное войне итальянского диктатора Бенито Муссолини в Эфиопии. Однако Эрнест отклонил это предложение, не желая включать в сборник рассказы об охоте и рыбалке, чтобы не рисковать неприятием критиков, которые, с его точки зрения, не считали его спортивные увлечения представляющими какую-либо социальную или литературную ценность. Критики считали, что Эрнест имел в виду левых, в то время весьма влиятельных, которые требовали творчества на «пролетарские», не легкомысленные темы, и это вполне могло быть (тем более Перкинс предложил включить его статью о ветеранах в Матекумбе для «Нью массес»), но Эрнест понимал, что рискует оказаться в роли международного авантюриста, типа тех, с которыми он был теперь знаком по Бимини.

Выход из этой беспросветной ситуации предложил Арнольд Гингрич в июне 1936 года. Он приехал на Бимини и убедил Эрнеста, что роман практически у него в руках – это и в самом деле была желанная новость для Эрнеста, понимавшего, насколько она понравится читателям и издателю. Редактор «Эсквайра» все усложнил тем, что завязал во время своей поездки роман с Джейн Мейсон, который продолжится потом и в Нью-Йорке (они поженятся только через двадцать лет, пережив несколько браков с другими людьми). Эрнест знал, что что-то происходит, но едва ли мог заявить территориальные претензии, и только бормотал: «Проклятый редактор приезжает на Бимини и видит блондинку, и с тех пор все идет не так».

Гингрич считал, что Эрнест может объединить два рассказа о Гарри Моргане («Один рейс» и «Возвращение контрабандиста»), сделав его героем или антигероем. Он рисовал в воображении длинную новеллу, примерно из трех глав, которая будет добавлена к пяти главам романа. Замысел был удобным и очень привлекал Эрнеста, поскольку ему все больше хотелось поехать в Испанию корреспондентом на гражданскую войну, разгоравшуюся в стране; таким образом, он был бы свободен от обязательств написать большой роман в ближайшем будущем. Он не только мог бы составить роман из этих двух рассказов, но и переработать (странно, что он подумал об этом) статью для «Нью массес» и включить ее в роман (впрочем, этого не произошло). Он занялся дописыванием рассказа, особенно тех частей, расширить которые призывал его Гингрич – с участием Хелен Брэдли, богатой женщины, которая сближается с Ричардом Гордоном, политически ангажированным писателем.

К несчастью, персонажи Хелен Брэдли и Ричарда Гордона были списаны с реальных людей, Джейн Мейсон и Джона Дос Пассоса, которых Эрнест включил в роман позже. Эрнест, похоже, хотел подробно описать Ричарда Гордона, политизированного писателя, потому что впервые за всю жизнь увидел в Дос Пассосе соперника. Конечно, они давно дружили с Досом. С одной стороны, Дос был добродушнее, чем, например, Маклиш. Ему было все равно, поймает ли Эрнест рыбу больше или заработает больше денег. Кажется, его вовсе не заботила писательская карьера Эрнеста и растущая известность того. До 1936 года Эрнест не ощущал никакой угрозы от Дос Пассоса как писателя. Дос плодотворно работал в 1920-е и опубликовал восемь книг. Лишь две из них, «Три солдата» (1920) и «Манхэттен» (1925), получили признание критиков, и ни одна его книга не продавалась хорошо, а читательская аудитория Доса, кажется, ограничивалась небольшим образованным кружком. Но к 1936 году положение начало меняться.

Другой причиной введения персонажа Дос Пассоса в роман «Иметь и не иметь» была месть. Пять лет назад Дос совершил ошибку: прочитал и сделал комментарий к рукописи «Смерти после полудня» – точно так же, как Скотт Фицджеральд дал Эрнесту совет по спасению книги «И восходит солнце». Эрнест позволил Досу прочитать рукопись зимой 1932 года, отчасти потому, что Дос знал испанский. Он был наполовину португальцем и много времени провел в Испании, прожил в стране около восьми месяцев в 1919-м и 1920 годах. В 1922 году Дос опубликовал сборник очерков об Испании под названием «Росинант снова в пути». Впервые Дос побывал на корриде за четыре года до того, как Эрнест увидел бои быков. И тем не менее Дос никогда не пытался показать превосходство над Эрнестом благодаря своему опыту. Он входил в компанию, которая отправилась в Памплону в 1924 году (это была вторая поездка Эрнеста в Испанию), и с удовольствием участвовал во всеобщем веселье и ходил на бои быков (хотя и не стал aficionado). Эрнест знал, когда в феврале 1932 года позволил Досу просмотреть рукопись о корриде, что друг даст содержательный комментарий прочитанному.

Письмо Доса Пассоса Эрнесту о «Смерти после полудня» было необычайно позитивным. О книге он сказал, что это «лучшее, [что] можно было сделать по такой теме», «чертовски шикарно», «дьявольски здорово» – «я бы сказал, она на голову опережает все твое остальное». Однако он критически отнесся к приему с Пожилой дамой и в целом не одобрил того, что Эрнест стал докапываться до самой сути и «резать правду-матку», раскрывать «все тайны профессии» и играть нечестно, как боксер, который кладет в перчатки гипс перед боем. Эрнест, похоже, спокойно воспринял его критику и попытался «сократить дерьмо», как посоветовал Дос. Он написал в ответ: «Чертовски любезно с твоей стороны взять на себя труд сказать мне об этом». (В том же самом письме он назвал «1919», вторую книгу из трилогии Доса «США» «дьявольски прекрасной».) К концу мая он сообщил Досу, что «выкинул все, против чего ты возражал (мне-то эти страницы казались лучшими, черт тебя возьми, если были), сократил 4 ½ гранок с философией». Эрнест, мастер эффектного финала («Этим можно утешаться, правда?»), сократил первоначальную концовку с переходом от обсуждения корриды к литературе. В исключенных частях текста Хемингуэй писал о том, как опасно писать ради денег: если писатель приспосабливает творчествю к рынку, он больше не имеет права считать себя художником.

Хотя советы Доса, бесспорно, помогли улучшить книгу, его вмешательство было непростительным преступлением. И первый удар Эрнест нанес, показав Доса в «Иметь и не иметь» в образе пролетарского писателя Гордона, который работает над романом о забастовке на текстильной фабрике. Портрет едва замаскирован; Гордон когда-то спал с Хелен Брэдли, чей образ был списан с Джейн Мейсон. Впрочем, Арнольд Гингрич едва ли был одурачен, когда увидел рукопись. Он симпатизировал Эрнесту и бережно относился к Джейн и поверил, что Эрнест оклеветал ее и Доса в «Иметь и не иметь». Гингрич прилетел на Бимини, где стал не на жизнь, а на смерть каждый вечер бороться с Эрнестом и его адвокатом Морисом Спейсером – впрочем, они с радостью отставили в сторону разногласия, чтобы в выходные выйти в море на «Пилар» порыбачить.