— Ну… Один то пропал.

— Конечно, вместе с рукой, лет так пятнадцать назад, — она подалась вперёд и вперилась в него взглядом:

— Где гарантия, что вы не подставной?

Ослабив галстук, Мидлтон шумно выдохнул и раздраженно сдвинул папки в сторону…

— Дерьмо все… Я ко всему был готов, но почему Лэйн менталист, Клэр, вы спятили? Мне каким боком вас выгораживать теперь?

Дэ Руж тихо рассмеялась.

— Вы серьёзно? Полковник, вы хоть звукозапись выключили?

Лицо Мидлтона вытянулось.

— И почему я уверена, что вы о ней забыли?

Он скривился и уныло взглянул в камеру под потолком. Клэр прыснула.

— И помашите Нандину ручкой, это в обязательном порядке, — хихикнула она.

— Меня отстранят?

— Конечно, — улыбнулась она, — за попытку выгораживания и не уставный разговор.

Придет время и мы все станем одинаковы и равны, опустимся на четвереньки и заглянем в душу дикому зверю. Глаза в глаза… и поймем что разницы между нами и ими на самом деле нет.

Сон был тяжелым, а пробуждение болезненным. Не спасал ни свежий ветерок, игравший кружевными занавесками, ни яркие лучи солнца, коснувшиеся ее лица. На миг прикрыв глаза, Нана задумчиво уставилась на капельницу, а потом перевела взгляд на гротескные зеленые банты, украшавшие тяжелые кремовые шторы по бокам окна. На фоне серых стен они выглядели слишком ярко и неуместно. Еще более неуместно выглядел туалетный столик заставленный всевозможными бутылочками духов. Отцепив капельницу, Нана медленно поднялась и подошла к зеркалу, невольно провела руками по кремовой ткани атласной сорочки. Полуденное солнце радостно играло яркими бликами вычерчивая по ее безобразному отражению фактурные тени от занавесок. Но это все, чем оно могло порадовать.

На сгибе правой руки виднелся след от катетера, который она только-что сорвала. Собственная кожа казалась белой, почти бескровной. Бледное, осунувшееся лицо, мешки под глазами, желтоватые белки глаз. Подрагивающие пальцы… Волосы, заплетенные в две тугие косы…

Впору бы удивится, но чувств не было. Только яркое ощущение собственного тела. Ход крови внутри артерий и вен, гулкие удары сердца, вкус собственной слюны во рту. Саднящая боль в затылке. И чем больше Нана сосредотачивалась на этой боли, тем сильнее она пульсировала и накатывала, уходя вглубь мозга, туда, где обычно ничего не болело.

Нана осторожно коснулась пальцами головы, изучая ее. Там где болело больше всего, кожи не ощущалось. Вместо неё была стальная рифленая пластина с разъёмами. Она была теплой на ощупь и совсем не к месту. Попыталась отцепить и поняла что болит сильнее.

Имплант и разъёмы…

Похоже, её прооперировали. Эта мысль вспыхнула в ней и погасла. Она не удивила и не взволновала. Лишь бесстрастная констатация факта.

Собственное отражение в зеркале продолжало демонстрировать абсолютное и непривычное спокойствие.

Нана неспешно расплела обе косы медленно подбираясь к ушам. А потом долго ощупывала каждый сантиметр своего затылка, темени, висков, макушки находя подушечками пальцев один за другим саднящие бугорки. Что это было и для чего — для нее оставалось загадкой.

Увы, страх не наступал и это тоже легло в список странностей. Сейчас бы панике в самый раз взять ее разум в оборот, но нет. Просто не важно.

Ей дали ознакомится со своим новым состоянием по полной. А потом в поле ее кардинально сужающегося зрения возник человек. Нандин Абэ. Зайдя в комнату, он молча присел за стол и начал листать какую-то папку, словно вокруг него все было в пределах нормы.

— Что произошло? — наконец спросила Нана, даже не задумавшись о том, что страх и отвращение к этому человеку исчезли.

Нандин не отшутился и даже не усмехнулся:

— Вам выпала честь быть секретарем его величества, госпожа Вагнер. Считайте этот случай счастливым билетом в безбедное будущее, — спокойно ответил он, ложа папку перед собой, а потом поднял на девушку взгляд. — Садитесь напротив, разговор будет длинным.

Нана не стала спорить и пререкаться. Во время их утреннего общения она хорошо поняла, что непослушание чревато последствиями. Абэ не церемонился и плевал на границы дозволенного. И не важно были это мысли или чужое тело. Он мог сделать что угодно и как угодно. И то как он это делал навсегда останется в ней.

— Я рад что вы уяснили правила нашего общения, — неожиданно улыбнулся он, — это существенно упрощает мою задачу. У вас есть пять минут на вопросы, а потом задавать их буду я.

Всего-то пять минут. У нее не было вопросов, на которые, ей бы дали искренние ответы за это время. А слушать очередную ложь Нана не хотела.

— Почему я не ощущаю эмоций? — подумав, спросила она, не отводя взгляда. Когда голову не застилала мишура из чувств, даже дышалось спокойнее.

— Это временно, сейчас ваш мозг привыкает к импланту, — не стал врать Абэ. — Вскоре начнется процесс подключения и синхронизации. Он затянется на четырнадцать суток. Всё это время вы не сможете воспользоваться своим личным опытом. Это не должно вас озадачивать. По истечению этого срока вы снова станете сами собой, только с бесконечным объёмом памяти.

Вопросы закончились. Время тоже. Остальной их разговор мало напоминал приятное общение. Абэ ее тестировал. На реакции, на логику, на уровень памяти. Иногда возвращался к ее воспоминаниям и это было мучительно долго… наверное было.

Нана чувствовала болезненное течение времени, а еще колоссальное спокойствие и апатию, сравнимую разве что с уколом ее сестры, Айши.

Оставшись довольным ее ответами, Абэ молча развернул к ней свою папку с распечаткой. "Инструкция главного оператора баз данных", — гласила титульная страница.

Нана задумчиво пробежалась по названию взглядом, а потом опять посмотрела на мужчину.

— А дальше?

— А дальше вы проработаете пол года на империю и по итогу будете отключены от базы. Прочтите инструкцию, там все описано. — Он взглянул на часы, встроенные в его коммутатор, а потом поднялся. — Сейчас пополудни. Желательно вернуться в кровать, под капельницу. Вам с этим помогут. Еще два осмотра. Полтретьего начнется процесс подсоединения к базе. В общих чертах у вас три часа. Попытайтесь использовать их с умом.

Нана молча кивнула и проводила его взглядом. И лишь когда в замке двери послышался щелчок, принялась читать врученный ей документ. Информации было много, вопросов к ней ещё больше.

Как и обещал Нан, к ней действительно пришло двое мужчин и заставили вернуться в кровать. Подсоединили к капельнице, выбрав для катетера вену на левой кисти. Прощупали ее голову и даже проверили работоспособность разъемов импланта. Оба остались довольны.

Девушка, в свою очередь, не понимала что чувствует. Не было ни интереса, ни страха, ни отрицания происходящего. Это просто было и все.