– В каком направлении они идут? – спросила она. – Мы пойдем в обратном. Делай именно так, как я говорю, и мы сможем убежать от кого угодно.

– Нет времени, они слишком близко. Быстрее, в этот переулок!

Он еще сильнее дернул ее за запястье, вытащив ее на улицу.

– Тибо! – крикнула она, легко шагая, пока они уворачивались от встречных экипажей. – Да что на тебя нашло?

Они перешли на другую сторону без единой царапины, но Кроне пришлось вырвать запястье из его крепкой хватки.

– Что ты видел? Сколько людей гонятся за нами? Откуда ты знаешь?

– Просто следуй за мной, пожалуйста, – умоляюще попросил он, бросаясь дальше, в узкий проход между двумя зданиями – больше похожий на сточную канаву, чем на переулок.

– Тибо, остановись! – крикнула она, все еще следуя за ним. – Ты должен мне ответить. Я знаю, ты считаешь себя мастером-воришкой, но когда дело доходит до…

Она замолчала, когда на другом конце сточной канавы заметила фигуру. Они с Тибо прошли примерно две трети пути до следующей улицы, но теперь путь им преградил мужчина. Он не просто стоял у выхода из проулка – он медленно направлялся внутрь, к ним.

Крона знала, кто это, еще до того, как порыв ветра пронесся между зданиями и донес до них сильный запах. Черные сапоги, массивная челюсть, светло-рыжие волосы и стальные глаза. Джексон.

Она схватила Тибо за шиворот и потащила его назад.

– Я же говорила тебе, – прошипела она. – Надо было слушать…

С противоположной стороны ее внезапно обхватили толстые руки, и она обнаружила, что прижата к широкой груди. Ее разум немедленно переключился в режим борьбы, не переставая безмолвно проклинать Тибо за то, что тот запаниковал и привел их в ловушку. Она бросилась вниз, выскользнув из бледных, мясистых пальцев, и нагнулась, чтобы достать нож из ботинка.

Руки стянули с ее маски фиолетовый шарф, но она отклонилась, надеясь сохранить маску Пат-Сун на лице. Это, конечно, не шлем, но хоть какая-то защита.

Тибо, казалось, застыл рядом с ней, не зная, что делать.

– Нет, – выдохнул он. – Венесса, это не…

Крона не успела удивиться его бормотанью. Она нашла рукоять своего ножа, дернула его вверх как раз в тот момент, когда мясистые руки пытались накинуть ей на лицо, поверх маски, кусок белой ткани – простой носовой платок.

Она успела вдохнуть едкие пары и только потом поняла, что происходит. В голове все покрылось туманом, в висках застучало. Она рванулась вверх, пытаясь оттолкнуть нападавшего. Маска соскользнула в сторону, полностью закрыв ей обзор.

Тут же под дерево, прямо ей под нос, сунули носовой платок и крепко прижали, закрыв и рот, и нос. Она продолжала сопротивляться, пытаясь задержать дыхание.

Но это было бесполезно. Она теряла сознание – от недостатка воздуха или от наркотика, но это уже не имело значения.

Она была права. Варгов использовали для отвлечения внимания.

Но, видимо, одних варгов не хватило.

Им нужно было отвлечь и ее.

И они это сделали… они отправили к ней Тибо?

Последнее, что она услышала перед тем, как все померкло, были всхлипывания Тибо.

– Венесса. Нет, это неправильно. Ты улизнула. Венесса, – повторял он снова и снова.

Восемнадцать месяцев назад

Она проработала в лаборатории Гэтвуда несколько месяцев – подметала, бегала по разным поручениям, держала за руки пугливых клиентов, пока они подвергались магическим исследованиям разума. Все эти дела и поручения не увлекали ее настолько, насколько ей понравился ее краткий опыт лечения. Дон-Лин сказала ей, что это знание стало для нее даром богов и что им нужно дорожить. Шло время, и Мелани почти поверила в это.

Чем дольше в ней жила магия, тем больше она понимала, что ей это нравилось. Что она хочет сохранить ее.

Почему она должна отказываться от магии?

Здесь было ее будущее – только руку протяни и получишь. Будущее, в котором был Себастьян и ее мать, возможность исцелять людей и свобода.

Мечта о свободе заставляла ее дрожать. Заставляла сжимать и разжимать руки, когда она мысленно тянулась к ней.

Но если ее ждало будущее, о котором она мечтает, с Гэтвудом надо расставаться. Она не могла остаться и послушно подчиняться его рутинным инструкциям днем и исследовательским указаниям ночью.

Маг сосредоточил на ней все внимание и усилия. Он старался – он так сильно старался сделать так, как она просила. Найти лекарство. Очистить ее сознание и ее тело.

Но чем больше они проводили исследований и опытов, тем больше крепло ее желание исцелять. Она больше не хотела избавляться от магии. Ни тело, ни душа не были готовы отпустить магию.

Если бы она не пришла к нему, она, возможно, никогда бы не осознала этого. В первые дни сама мысль о том, что она заряжена магией, приводила ее в панику. Она просыпалась бесчисленное количество раз среди ночи, потная, взволнованная, уверенная, что Дозор, регуляторы и даже маршонская гвардия уже на пороге и готовы схватить ее.

Но с каждым неудачным решением ее беспокойство ослабевало. Теперь она почти полностью выбросила его из головы.

Она бы не смирилась с этим, если бы не Гэтвуд. Поэтому она всегда была ему за это благодарна.

Но остаться она не могла. Не могла стать его помощницей или научиться его ремеслу.

Ей нужно двигаться дальше.

По секрету Мелани уже прошла собеседование у нескольких мастеров-целителей. Она не знала, почему сразу не сказала об этом Гэтвуду. Сначала она просто не знала, как поднять вопрос, связанный с ее уходом. Шло время, а она продолжала хранить молчание, и постепенно неудобное признание превратилось в активное утаивание.

Каждый раз, когда они пробовали новый метод, он выглядел так обнадеживающе.

Теперь он стал давать ей зелья. Он разбирался в магии, она разбиралась в медицине и потому не беспокоилась, что ее отравят, но это казалось пустым занятием. Бесполезным.

Ее останавливала надежда. Пока она не была готова отнять у него надежду. Не хотела, чтобы он считал себя неудачником. Ее многочисленные собеседования с целителями прошли хорошо – в основном – и у нее был выбор, к кому пойти. Все они очень хотели пополнить ее арсенал знаний, но большинство задавало слишком много вопросов. Они хотели знать, кто был ее бывшим мастером-наставником – уж слишком много она знала для новичка – и почему она ушла от него. В первый раз, когда ее спросили об этом, она изо всех сил пыталась ответить, убедить целительницу, что она просто «научилась кое-чему», ухаживая за родителями. Та, по понятным причинам, сочла такой ответ не особо правдивым.