Он прекрасно знал, что причины для беспокойства есть. По своей структуре этот отряд не был похож на самостоятельную силу, как те банды, которые шлялись в округе. Это могла быть только разведгруппа такой же системы, как они сами.

Конкурирующая группировка, да еще с техникой. Другое убежище? Или уцелевшая воинская часть? Вот этого стоило бояться. В Академгородке им может оказаться тесно. И дело даже не в месте, которого предостаточно, а в ресурсах.

Расположение убежища — палка о двух концах. С одной стороны, конечно, крепость, но с другой — капкан. Если гости узнают, где находятся входы, то у жителей укрытия появятся проблемы.

Во время работ на поверхности они упустили из виду ма-а-аленький вопросик. Необходимость заметать следы. Он такой задачи не ставил никому. Зачем? Здесь же не вражеская территория. Тут все свои. И чем раньше их обнаружат, тем быстрее придет помощь. Вот она и пришла.

«Местных не трогали»… Это еще ничего не значит. Надо же, гуманисты какие. Может, потому и не трогали, что с тех нечего взять. А с убежища — есть чего.

Демьянов отдавал себе отчет в том, что если что-то случится, то вина будет только на нем и по законам военного времени, которое теперь наступило бессрочно, он ничего, кроме пули из собственного пистолета, за такую халатность не заслуживает. Но надо было не биться головой о стену, а действовать.

«Сначала рассмотрим худший вариант, — размышлял он. — Потенциальный противник обнаружил нас. Какую тактику он выберет? Взять убежище измором у них навряд ли получится. Оно не получает извне почти ничего и легко проживет без нынешних редких вылазок.

Можно ли подорвать главные ворота? Сложно, но можно. Если это, допустим, беглые зэки, даже успевшие вооружиться до зубов, то они могут и не справиться, даже имея необходимые взрывчатые вещества. А если все же дезертиры и в колонне найдется толковый подрывник, тогда пиши пропало».

Тамбур там слишком широкий, да и главный коридор тоже будет хорошо простреливаться, причем в обе стороны. И если у врага есть гранаты, — а Демьянов был уверен в том, что теперь любой отряд, достаточно наглый для того, чтобы перемещаться по дорогам, их имеет, — то численный перевес и лучшая выучка могут решить все. Глупо надеяться, что «последний заслон» получится создать из безоружных гражданских с дрекольем. Даже когда бой идет в замкнутом пространстве, количество почти всегда побеждается качеством.

Запасной вход пришельцы тоже, скорее всего, найдут, если они не полные идиоты. Слишком уж там натоптано. Взломать люк проще пареной репы, но оборонять узкий тоннель, в который противник будет вынужден спускаться по одному по пожарной лестнице, тоже несложно. Один пулеметный расчет справился бы еще лучше, но нет пулемета, нету. Эх, надо было не в развалинах ковыряться в поисках полуживых, из которых потом половина все равно скончалась в течение недели, а искать полноценное оружие.

Но супостаты могут сделать и проще — с помощью экскаватора или даже лопат завалить все вентиляционные шахты или хотя бы две трети из них, которые можно найти, если постараться. Тогда обитатели подземелья сами запросят, чтоб их добили из жалости. Поэтому все козыри будут у атакующей стороны. Они могут ставить условия и требовать от запертых в мышеловке «кротов» дани за право жить дальше.

Майор держал в голове еще один серьезный фактор, который мог сыграть против них, — наличие в убежище потенциальной пятой колонны. Что-то подозрительно тихо себя вели «гости с юга» в последние дни. Можно, конечно, уверять себя, что их удалось замирить окончательно, но все же… Нет, нельзя спускать с них глаз.

Однако все это поводы для беспокойства, а не для паники. В убежище они в безопасности ровно до тех пор, пока никто не знает о них. Вряд ли их станут искать целенаправленно. Если случайно не привлечь внимания незваных гостей, то они проедут мимо, проверят магазины да склады и укатят обратно. Остается ждать и надеяться, что кривая, как обычно, вывезет.

Вначале ему показалось, что он пришел в себя. Или не совсем?.. Во всяком случае, куда-то он пришел. Та же комната, но все в ней по-другому. Она освещена тусклым багровым светом, идущим непонятно откуда. А за окном — белесое нечто, колыхающееся как полотно. И тишина, ни звука, ни шороха. Александру показалось, что даже его сердце остановилось, чтобы не нарушать этого вселенского молчания.

Данилов посмотрел на дверь. Она была распахнута настежь, хотя он прекрасно помнил, как закрывал ее на замок и цепочку, опасаясь за свою жизнь. Но еще более странным было то, что за ней взору открывалась не лестничная площадка, а длинный коридор, конец которого терялся во тьме. Стены его от пола до потолка были выкрашены красным. Они были яркими до рези в глазах.

В этот момент Саша заметил движение вдалеке. Кто-то шел к нему оттуда, из багровой темноты.

— Э-эй, кто здесь? — хрипло крикнул парень.

Нет ответа.

— Да кто вы такие?

Тишина.

Не реагируя на его вопросы, размытые фигуры быстро приближались и приобретали очертания мужчин, женщин, детей разного роста и по-разному одетых. Роднила их только странная походка. Они не шли, а будто плыли, слегка раскачиваясь при каждом шаге. Когда первый из них пересек порог, Данилову показалось, что ноги призрака не касаются пола, а висят в воздухе в нескольких сантиметрах над ним. Но не это заставило его закричать от ужаса.

Лица. Их не было! На том месте, где полагалось находиться глазам, носу и рту, у визитеров была расплывчатая субстанция, по которой шла мелкая рябь. Иногда она складывалась во что-то знакомое, но это длилось мгновения, а затем картинка в калейдоскопе менялась, образуя нечто новое, чужое. Александр вспомнил набор готовых черт лица из программы-фоторобота.

По одному они вплывали в комнату и быстро заполнили ее так, что яблоку стало негде упасть. Их было много. Десятки, сотни, может быть, тысячи. То, что в комнатушке малогабаритной квартиры поместилось такое скопище народу, Данилова не удивило. Его логика к этому моменту уже капитулировала.

Он чувствовал не изумление, а дикий ужас, рядом с которым бледнел даже его страх перед хищниками, испытанный на дороге. Они подходили к кровати, обступали его, протягивали к нему прозрачные руки и касались его головы, но он не ощущал их прикосновений. Их губы шевелились, они что-то говорили, но слов не было слышно. Саше показалось, что кто-то из них перекрестил его серой невесомой рукой.

Он не мог узнать никого. Некоторые существа вначале показались ему знакомыми, но стоило ему приглядеться, как их черты искажались и смазывались.

— Что вам?.. — в отчаянии вопрошал Данилов, чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди. — Кто вы? Оставьте меня!

Комната превратилась в проходной двор. «Посетители» задерживались возле него на короткое время и удалялись прямо через красный настенный ковер, будто тот был дверью. Им на смену шли новые. Это продолжалось вечность.