Речь его была неказиста, но она действовала как раз так, как было нужно.

Он продолжал:

— Вы так же виноваты, как и те трое, которым мы вышибли мозги. По-хорошему вам тоже надо прогуляться до стенки. Но я сегодня добрый. Я вас отпускаю.

Майор еще окинул взглядом осужденных. Они не поняли.

— Отпускаю, — повторил Демьянов. — Вы будете жить. Но не тут и не с нами.

«И недолго».

— Теплая одежда есть? Если нет, поделимся. Мы не жадные, — продолжал Сергей Борисович в абсолютной тишине ласковым, почти отеческим тоном.

Похоже, они начали понимать, к чему он клонит.

— Пятнадцать минут на сборы, и чтоб духу вашего здесь не было, — в его голосе снова зазвучал металл. Появитесь в километре от убежища… Скажу только, что расстрелом не отделаетесь.

Он перевел глаза на трех заплаканных женщин, жавшихся в сторонке. Одна держала за руку такую же зареванную девчонку. Рядом с другой стоял оболтус лет десяти. Этот не ревел, но выглядел так, как будто прекрасно соображал, чем дело пахнет.

— Члены семей, — это был не вопрос, а утверждение. — Выбирайте. Можете оставаться. Можете валить с ними. Дело ваше.

Молчат. Глаза потупили. Никуда они не пойдут, можно было и не спрашивать. Вот так же в свое время отказывались дети и жены от «врагов народа».

Прекрасно. Перевелись на Руси жены декабристов. Тем лучше для них.

— Привести приговор в исполнение.

Четверо дюжих, специально отобранных бойцов повели приговоренных прочь. Те были так подавлены, что не сопротивлялись, даже по сторонам не глядели, шагая вперед, как зомби. Лишь иногда конвоирам приходилось легонько подталкивать их в спину.

Демьянов смотрел им вслед до тех пор, пока они не скрылись за поворотом коридора, ведущего ко второму выходу. Он знал, что произойдет дальше. Преступников буквально под руки поднимут по лестнице, прогонят по подземному переходу, который использовался как дополнительный склад, а частично и как жилая зона. Потом их пинками вытолкают за ворота.

Демьянов не пошел наверх «провожать» изгнанников, перепоручив эту роль незаменимому Колесникову. Вместо этого он вернулся к себе в кабинет, заперся на ключ, налил себе водки и выпил рюмку, не закусывая.

Кофе ему и в этот раз попить не дали. Он безнадежно остыл, в нем сучил всеми восемью конечностями какой-то паукообразный клоп, оставленная книжка так и лежала, открытая на сто пятой странице. Брезгливо вычерпнув непрошеного гостя ложечкой, майор хотел уже пригубить напиток, но вместо этого выплеснул его в раковину рукомойника. Мерзость.

Так же гадко было у него на душе, хоть он и чувствовал железную правильность сделанного. Шоу закончилось. Дай бог, его не понадобится повторять.

Сколько продержатся изгнанники? Сутки? Двое? Майор подумал, что приговор солдатам был куда гуманнее. Зато воспитательный эффект будет колоссальный. И если граждане убежища не полные бараны, то рецидивов не последует. А все мерехлюндии — к хренам собачим. Крыс надо давить без жалости и сомнений, не позволяя ни на секунду задуматься об их «чувствах» и «правах». Демьянов давно понял: чтобы сохраниться, их островку цивилизации придется стать жестоким. Может, даже более жестоким, чем хаос вокруг.

После окончания собрания прошел час или два, когда Демьянова вывел из полудремы резкий стук в дверь. На пороге стоял Олег Колесников, запыхавшийся, красный, взволнованный. Что-то серьезное.

— Сергей Николаевич, у нас ЧП.

«А что у нас еще может быть? Детский утренник?» — подумал Демьянов, снова влезая в тяжелые сапоги.

— Что стряслось?

— Два часа назад разведгруппа засекла перемещение автоколонны в районе Нового Поселка. Один БТР, пара УАЗов и три грузовика.

— Два часа?! — взорвался Демьянов. — Какого хера ты только сейчас мне докладываешь?

— Сами знаете, какие теперь помехи, — спокойно выдержал взгляд шефа Колесников. — Смогли выйти на связь только на подходе сюда.

— А, точно… — Майор вспомнил, насколько капризной стала радиосвязь после «атомной субботы». — Продолжай.

Мысленно он уже прикинул расстояние. Всего километров шесть.

— Они стали лагерем в самом поселке. Занимаются заготовками. Местных не трогают. Их там осталось человек сто.

— Как они передвигаются? У них что, снегоочиститель с собой? — съязвил майор.

— Цепи на колесах. Идут медленно, зато прямо по снегу.

Да, это был грамотный ход. Если еще придется устраивать вылазки, можно перенять техническую находку у неведомых пришельцев.

— Думаешь, армия?

— Не похоже. Камуфляж как у частных охранников. Но оружие нормальное и стоянку организовали грамотно, прикрыты со всех сторон. Наши чуть не нарвались. На банду не похоже. А еще они явно обчистили мобсклад.

Последняя фраза заставила Демьянова почувствовать себя неуютно. Вот, значит, кто мог их опередить.

— С чего решил?

— БТР у них шестидесятый. Такие с вооружения еще черт те когда сняты. Только на складах мобрезерва и остались.

— Да, помню, — кивнул майор, в голове у которого уже вырисовывалась хреновая картина. — Никто из твоих им на глаза не попался?

— Обижаете, Сергей Борисович, — ответил Колесников. — У меня в разведке баранов нет.

— Ясно. Значит так, — отрывисто произнес майор, изучая подробную карту района, висящую на стене. — Все действия на поверхности свернуть, патрули отозвать, следующий продотряд пусть задержится до выяснения обстоятельств. Оповестить только наших. Узнаю, что кто-то в присутствии укрываемых проговорился, язык вырву. И спокойно там. Если не лоханемся, то опасности нет.

Демьянов хорошо скрывал свое напряжение. Когда старший лейтенант вышел, он налил себе еще и выпил, закусив бутербродом со шпротиной.

Взвод, судя по транспорту. Это вчетверо меньше полноценных бойцов, чем может выставить убежище. Или в десять раз меньше, чем будет защитников у подземелья, если вооружить самых надежных гражданских. Для этого у них имелись охотничьи и помповые ружья, добытые в оружейном магазине по соседству, а также немного милицейских «Макаровых» и АКСУ из оружейки полуразрушенного райотдела. К огромному сожалению майора, поход по мобскладам окончился оглушительным провалом. Все, что не было разрушено, было занято, причем такими серьезными людьми, что подходить к ним ближе чем на километр стал бы только душевнобольной. В одном месте им предложили махнуться не глядя — оружие на еду. Увы, вопрос транспортировки делал невозможной такую сделку. На предложение переселиться в убежище складские ответили хохотом: «Нам и здесь хорошо».

Но и без этого у них было чем отразить атаку. Что такое убежище, если не идеальная крепость? Однако, несмотря на такой перевес в свою пользу, майору было неспокойно.