И еще кое-что – металлическая корзина, висящая на толстом тросе. Да, вот он, путь к спасению, даже если Колокол активирован.

Канн сделал еще шаг, покинув входные ворота. Высоко над ним вызрел рокот, раскатившийся по огромному пространству и эхом отозвавшийся в комбинезоне Конрада – быть может, даже в самих костях.

Это Колокол с громовым раскатом пробудился к жизни.

Кейт подергала рюкзак, висящий на плечах Ади. Тот наконец соскользнул. 00:01:53. Обернулась к Сурье. Черная слизь проедает лямки и на его рюкзаке. Они почти отделились. Выпутав мальчонку из лямок, отец толкнул его к Кейт, указав на вторую из шести дверей.

– Ступай, Катерина. Об этом я позабочусь.

– Нет! Скажи мне. Как? – Она вглядывалась в его черты, гадая, как же он обезвредит бомбы.

Он со вздохом указал подбородком на дверь.

– Когда атланты покидали сооружение в Гибралтаре, они настроили портал как односторонний аварийный люк, ведущий в сооружение в Антарктиде. Но здешнее сооружение было заглушено, потому-то я и не мог вернуться обратно. Однако если я прав, активация здешних систем позволит атлантам пройти через него обратно. У тебя чистейшая атлантская ДНК. Ты прошла внутриутробное развитие в трубах. Для тебя портал сработает. Теперь слушай, это важно: когда окажешься с той стороны, ты будешь уже в Гибралтаре, в центре управления. Ничего там не трогай. Ты должна оставить портал открытым, чтобы я мог последовать туда за тобой. Мне же нужно закрыть портал… раз и навсегда. Нельзя допустить ее взрыва здесь, в Антарктиде.

Кейт уставилась на него, пытаясь охватить сказанное умом.

– Когда выберешься с той стороны, ты должна подняться на поверхность как можно быстрее. У тебя будет около трехсот шестидесяти минут – шесть часов. Здешняя минута равняется тремстам шестидесяти тамошним. Ты меня поняла? – твердо спросил отец.

Из глаза Кейт скатилась слезинка. Она наконец поняла. Обняла отца на три долгих секунды, но когда хотела отстраниться, обнаружила, что отец крепко держит ее в объятьях. И снова охватила его руками.

– Я наделал так много ошибок, Катерина. Я пытался защитить тебя и твою мать… – Горло у него перехватило, и голос пресекся.

Кейт чуть отклонилась назад, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Я читала дневник, папа. Я знаю, почему ты так поступил, пошел на все это. Я понимаю. И люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Конрад ощутил, как по мере нарастания басовитого набатного рокота Колокола над головой на лбу выступают крупные капли пота.

На забрале шлема проступило изображение, будто миниатюрная версия человека, заключенная в стекло, – седовласый старик в своем кабинете за большим письменным столом со знаменем Иммари за спиной. На стене висела политическая карта мира, но какая-то неправильная, вся наперекосяк. А лицо человека… Конрад узнал его.

– Мэллори! – вскрикнул Конрад. – Помоги…

– Разумеется, Конрад. В корзине лежит шприц. Сделай себе инъекцию.

Конрад затопал вперед, отчаянно пытаясь добраться до корзины. Дважды упал, потом еще раз. Сообразил, что бежать в этом комбинезоне невозможно, и неуклюже заковылял вперевалку, стараясь двигаться с максимально возможной скоростью, а гул Колокола над головой все набирал громкость с каждой секундой.

– Что в шприце?

– Средство, над которым мы работаем. Тебе стоит поторопиться, Конрад.

Наконец добравшись до корзины, он схватил металлический футляр.

– Подымай меня, Мэллори. Выброси этот научный эксперимент из головы.

– Мы не можем пойти на такой риск. Сделай себе инъекцию, Конрад. Это твой единственный шанс.

Открыв футляр, он добрую секунду разглядывал большой шприц, а Колокол тем временем бил всем громче. Теперь по лицу сбегал уже не только пот. Конрад поймал в стекле шлема алое отражение. Сколько еще времени в запасе? Схватив шприц, Конрад снял с иглы полупрозрачный колпачок, напоминающий жесткую резину, и всадил ее себе в руку прямо через комбинезон. Должно быть, в футляре имелся какой-то подогреватель, но жидкость, вливающаяся ему в жилы, все равно была ледяной.

– Готово, теперь поднимайте.

– Боюсь, мы не можем этого сделать.

Конрад ощутил липкую влагу на руках. Это не пот. Колокол грохотал все громче. Конрад почувствовал какую-то странную внутреннюю слабость.

– Что ты со мной сделал?

Мэллори с довольным видом развалился в кресле.

– Помнишь, как устроил мне экскурсию по лагерю, где вы экспериментировали с Колоколом? Это было в начале тридцатых, не помню, когда именно; зато запомнил твою речь от слова до слова – ту, что ты произнес перед работниками, чтобы убедить их делать эти ужасные вещи. Я ломал голову, как ты это провернешь. Ты сказал: «Это чудовищная работа, но эти люди отдают свои жизни ради того, чтобы мы изучили Колокол во имя спасения и очищения рода людского. Их жертва необходима. Их жертву будут помнить. Единицы умрут во имя выживания многих». – Мэллори покачал головой. – Я был весьма впечатлен, просто-таки очарован тобой тогда. Но это было до того, как ты загнал меня в трубу на сорок лет, до того, как ты отнял у меня жизнь. Я был верен. Я играл вторую скрипку невесть сколько лет, и поглядите-ка, как ты мне отплатил. Второго шанса я тебе не дам.

– Ты не можешь меня убить. Я Иммари. Этого никогда не поддержат… – Конрад упал на колени, чувствуя, как Колокол бьет прямо у него в сердце, разрывая его в клочья изнутри.

– Ты вовсе не Иммари, Конрад. Ты научный эксперимент. Ты необходимая жертва… – Мэллори пошелестел какими-то бумагами, потом что-то сказал кому-то за рамкой экрана. Чуточку помолчал, выслушивая ответ. – Хорошие новости, Конрад. Мы принимаем данные телеметрии от скафандра. Они должны дать нам все необходимое. У нас есть зародыш с устойчивой активацией гена Атлантиды – на самом деле это ребенок Дитера и дочери Патрика. Вот такая ирония. В общем, беда в том, что нам нужен геном из того же генетического фонда до активации гена Атлантиды. В идеале – одного из родителей. Нам также требовалось отследить и протестировать этот геном под воздействием Колокола, чтобы понять, какие конкретно гены и эпигенетические факторы тут задействованы. Как ты помнишь, демонтаж Колокола требует грандиозных усилий, да притом остается проблема энергоснабжения. – Мэллори непринужденно взмахнул в воздухе ладонью. – Так что мы решили оставить этот Колокол действующим, подготовить шприц со средством для отслеживания генов и ждать, пока ты выйдешь. Я никогда не был так же силен в речах, как ты, зато прекрасно ориентируюсь в том, кто как поступит. А ты, Конрад, очень предсказуем.

Отплевываясь кровью, Канн повалился ничком на лед.

– Пожалуй, пора проститься, мой старый друг. Как я сказал, твою жертву будут помнить.