Главная мысль заключалась в убеждении, что для построения социализма и достижения его апофеоза необходимо опираться на поддержку народа. «Осознание того, что возникновение из государственной собственности техно-бюрократической монополии является главным источником сталинизма, привело нас к рассмотрению проблемы социалистической собственности как исторического процесса непрерывного освобождения труда и рабочего, как развитие производственных отношений, а именно отношений между людьми, а не между объектами или государством и рабочим. Поэтому мы поставили своей целью постепенно отказаться от системы государственной собственности и положить начало историческому процессу ликвидации монополий на собственность, в том числе и государственной, и сделать это посредством борьбы самого рабочего класса, который должен управлять своим трудом и его результатами»[1405]. Так писал Кардель. В интервью незадолго до смерти он высказался еще четче: «Другими словами, рабочий, соответственно, человек, использующий для работы средства производства, находящиеся в общественной собственности, избавляется от положения, по словам Маркса, “дрессированной физической силы”, которая является орудием других, то есть орудием правящего класса. Он сам становится хозяином условий, средств и результатов своего труда, на основе равных прав и ответственности всех тех, кто объединен общественным трудом, основывающимся на общей, а следовательно, общественной собственности на средства производства. Такой путь к освобождению труда и деятельности человека к тому же является путем к преобразованию классового общества в свободное объединение производителей. Самоуправление как форма социалистических производственных отношений – один из важнейших инструментов подобной реорганизации общества. Это означает, что социалистическое самоуправление не может возникнуть на почве частнособственнических отношений»[1406]. Иначе говоря, власть не должна управлять людьми, люди должны управлять средствами производства и тем самым своей жизнью.

Осуществление идей новой экономической политики, по словам Карделя, с самого начала встретило серьезные препятствия, частично по объективным причинам, частично из-за сознательного или подсознательного сопротивления техноструктуры в производстве, успевшей в значительной степени бюрократизироваться. «Процесс не был гладким ни на заводах, ни в профсоюзах, ни в партии», где «шла ожесточенная борьба с догматическими этатистскими взглядами даже преданных нам людей, выступавших против догматизма и Информбюро» [1407]. Для того чтобы погасить это сопротивление, партия и союзное правительство вынуждены были вмешаться более решительно. «Это было сделано путем принятия первого официального государственного постановления, которое подписали Борис Кидрич как председатель Экономического совета правительства и Джуро Салай как председатель профсоюзной организации. Я тоже принимал участие в составлении этого документа, который, по сути, являлся первой официальной формулировкой решений, принятых нами в Сплите. Уже тогда мы обсуждали необходимость регулирования всех этих отношений законодательным путем, но посчитали это преждевременным, поскольку сначала мы должны обогатить свой практический опыт. Поэтому первый закон о самоуправлении был принят только в следующем году»[1408]. На внеочередном заседании Союзной скупщины, созванном 27 июня 1950 г., Тито представил «Основной закон по управлению государственными предприятиями и высшими хозяйственными объединениями со стороны трудовых коллективов» и подчеркнул: «Лозунг “Заводы рабочим, землю крестьянам” – это не какой-то абстрактный пропагандистский лозунг, а лозунг, имеющий глубокий смысл, поскольку он включает в себя всю программу социалистических отношений на производстве, касающуюся общественной собственности, а также прав и обязанностей трудящихся. Следовательно, мы должны и можем ее реализовать, если действительно хотим построить социализм»[1409]. Он был убежден, что экономику можно оживить с помощью рынка и самоуправления, если государство откажется от собственности на средства производства, и что этот «особый путь к социализму» даст импульс развитию производства, укрепит Югославию и подчеркнет ее специфику[1410].

Когда Кидрич вместе со специалистами по экономике и партийными идеологами начал перестраивать экономику в соответствии с «законом стоимости» как краеугольным камнем рыночной экономики, Тито его энергично поддержал. Новый закон поясняли простыми, всем понятными словами: мерило всего – успешность и прибыль. Конечно, это не означало, что Тито был готов перенести эту мерку на партийную жизнь и освободить ее так же, как экономику[1411]. Следует учитывать, что экономическая политика, которую начали проводить в 1950 г., вопреки высокопарным словам, не вызывала у рабочих доверия и заинтересованности, прежде всего из-за нехватки правовой поддержки и из-за расхождений между теорией и практикой. Модель самоуправления требовала от рабочего, чтобы он стал умным и дальновидным предпринимателем с развитым «социалистическим сознанием» и чтобы помимо выполнения своей работы он посвящал время и энергию реализации поставленных задач[1412].

Вскоре в повседневной действительности начался конфликт между этими нереальными посылами, опирающимися на идеологическую «надстройку», и общественной, экономической и политической данностью. Югославские теоретики много говорили о «развитии инициативы масс снизу», которая якобы уже в годы народно-освободительной борьбы являлась первым и главным условием победы. Неграмотность или малообразованность широких народных масс, экономическая отсталость и общая ослабленность югославского общества и прежде всего – нежелание партии в реальности отказаться от своей гегемонистской миссии с самого начала практически парализовали эксперимент самоуправления. Тот факт, что развитие технологии требовало всё более комплексного управления, для которого были нужны квалифицированные кадры, в последующие десятилетия постепенно разрушал видимость активного участия рабочих в управлении предприятиями. Этому способствовало и то, что директоров вплоть до смерти Тито назначали партийные комитеты, а не рабочие советы, и то, что почти всей прибылью предприятий продолжало распоряжаться государство[1413].

Югославские руководители знали об этом, ведь закон о самоуправлении они сформулировали таким образом, чтобы власть осталась в руках менеджеров, а не рабочих. Но из пропагандистских соображений они не хотели этого признавать и беззастенчиво позиционировали свою модель общественного устройства как единственное верное решение для социалистических стран в современных условиях индустриального мира. Тито в своих выступлениях неоднократно подчеркивал, что нельзя ждать, пока отдельные представители рабочего класса достигнут необходимой для самоуправления зрелости. Напротив, он считал, что люди должны привыкнуть к своим правам и обязанностям именно в ходе борьбы за осуществление принципов системы самоуправления[1414]. Кардель был еще более искренен, когда в конце жизни признал, что в первые годы самоуправление являлось «скорее формой демократии, нежели принципом общественно-экономических отношений»[1415]. Однако он предавался иллюзии, что исправил эту аномалию введением своих комплексных мер.