Джейлин прикрыла окошечко и прижала ладонь у груди. Отец с ума сходил от ярости.

ГЛАВА 10 Благородные господа и неблагородные поступки

Нередко разглядеть, чем вызван честный, искренний, благородный поступок – порядочностью или дальновидным расчётом. (Франсуа де Ларошфуко)

***

Сквозь незанавешенные окна в комнату густо лился лунный свет и терялся среди бездонных теней. Спальня была овеяна покоем и сном. Шелара вновь отпустила прислугу сразу после того, как ей принесли ужин, и сейчас на столике стояли на подносе сложенные пустые тарелки, по креслу было аккуратно развешено бальное платье, а сама девушка крепко спала на животе, обняв подушку.

Шерри подошёл к креслу и приподнял ворот висящего платья. Оно ещё хранило запах её тела, тёплый, сладкий, напоминающий аромат цветущего левкоя. Знает ли она сама, как аппетитно пахнет? Наёмник расправил ткань, но броши на нём больше не было, девушка отколола её. Придётся обыскать комнату.

На столе украшения не было, на тумбочках у кровати -тоже. Шерри наугад выдвинул верхний ящик. Там её не нашлось, но внимание привлёк тяжёлый ключ на длинном шнуре, край которого он раньше видел на шее девушки. Арши помедлил, рассматривая ключ, и всё-таки вытащил.

Он был целиком отлит из сплава золота, серебра и меди. Все ручки, ключи и подсвечники в Замке из такого. На полированном металле просматривались угловатые надписи. Шерри повернул ключ, словив лунный луч на его гладкую поверхность. Написание рун каллиграфическое и старомодное, как в архивах времён первых князей. Надпись гласила: «Малая зимняя оранжерея. Зал Шесть – один». Более чем странный выбор кулона. Надо потом как-нибудь сказать ей, что это заклинание удачи на шерессе или... Может, уборной? Шерри прикусил губу, чтобы не засмеяться, и положил ключ на место, бесшумно задвинув ящик. Затем он заглянул в тумбочку, осмотрел вторую, но так и не нашёл брошь.

Встав у кровати, он посмотрел на спящую девушку, её волосы острыми локонами разметались по подушке и походили на расползающихся змей. Она спала, как ребёнок, согнув одну ногу, вытянув другую и прижимая к груди пуховую подушку. Подушка... Даже скучно.

Наверное, надеяться на то, что брошь под свободной подушкой, даже не стоило. Шерри дотронулся до виска Шелары и прошептал усыпляющее заклинание. Теперь её не разбудит и оркестр, играющий у постели.

Арши подсунул руки под её тело и легко перекатил на другую сторону кровати, от тёплого разморенного тела сильнее пахло левкоем. Шерри выпрямился. Подушка, не сдерживаемая больше её объятиями, упала на пол, явив взору блестящую острую брошь. Он забрал украшение и исчез, чтобы тотчас появиться в будуаре Иллиабель.

– Принёс брошь? – сразу спросила она, не отворачиваясь от зеркала и продолжая вытаскивать шпильки из волос.

Альшер скинул маску, положил находку на ночной столик и помог ей расплести волосы. Тяжёлые белые кудри рухнули на плечи в кружевах, и женщина блаженно вздохнула. Он снял перчатки и, запустив пальцы в её волосы, помассировал голову.

– О, милый, ты лучший сын в мире!

– Ты, как всегда, преувеличиваешь.

– Нет. Ты моё Совершенство, – довольно возразила она и холёными пальчиками взяла брошь. – Сколько же лет я её не видела! Была уверена, что гниёт где-нибудь с хозяином.

Шерри придвинул стул и сел у края столика.

– Из тебя ужасная верноподданная.

– Я никогда ею не была.

Иллиабель зажала в ладонях брошь и призвала свою Силу, выдыхая весь воздух из лёгких. Зрачки расширились, а затем и вовсе закрыли сбой всю радужку и белок. Из-под ресниц смотрела в никуда чернейшая пустота, по белой фарфоровой коже от глаз пробежались чёрные трещинки, приоткрывая суть. Иллиабель всё глубже заглядывала внутрь себя, внутрь Смерти, ища ответ на главный вопрос – жив ли император. Когда и розовые сочные губки начали чернеть, арши вдруг судорожно вдохнула, будто вынырнув на поверхность Океана после погружения под воду. Взор её прояснился, расцвёл сиреневым цветом.

– Он всё ещё жив.

Альшер посмотрел, как она кладёт брошь на стол и выравнивает дыхание. Зрачки всё ещё были сильно расширены.

– Ты уверена? Прости… Глупый вопрос.

– Он жив. Но вокруг я почувствовала много смертей, мучительных, грязных, – она с отвращением повела плечом. – Это как-то связано с моими недавними предчувствиями.

– Грязных?

– Да, как подземелье или как заброшенная темница. Я чувствую бессилие и страх. И смерть. Но Эллисандр ещё дышит. Я и не знала, что его так трудно сломить.

– Заброшенная темница? Как там можно удержать целый полк демонов? Я даже про десять лет не говорю, я спрашиваю, как вообще? Это невозможно.

– Не знаю, милый. Я рассказала тебе всё, что смогла узнать, на остальные вопросы ищи ответы сам.

– Я подозревал, что он мог попасть в Мертвенное болото, что их мог затянуть туда какой-то выброс энергии. И девчонка это почти подтвердила, когда сказала про Саю. Но они не смогли бы выжить, это болото мгновенно убивает и при поедании разлагает свои жертвы.

– Болото... – Она задумалась. – А это мысль! Мы привыкли считать, что это односторонний портал, но что, если это не так?

– За всё время на Материке я ни разу не видел, чтобы что-то оставалось живым, попадая туда. Ядовитейшее месиво.

Но её не так просто было