— Ты мне расскажешь? — Софи нежно сжала его руку и устроилась на тахте, подвернув под себя ноги.

Джон тяжело вздохнул, кивнул и заговорил.

— Владыка выходил в мир людей лишь дважды. Первый раз — после окончания второй войны. Второй раз — много позже заключения согласия о Землях. Мир очень сильно изменился за последние сто лет, и, чтобы понять каким он стал, Владыка должен был увидеть его своими глазами. Конечно ему рассказывали и показывали, но это не то. Как бы тебе не описывали огромные города, автомагистрали, небоскребы, самолеты и гигантские дамбы, остановившие могучие реки… Это нельзя просто так представить, живя в глуши старого Сиршаллена. Чтобы понять каким стал мир, ему нужно было покинуть наши леса. Естественно все эльфы волновались. Людям мы не доверяем, и прознай они о том, что Владыка в их мире… Словом, это могло очень плохо кончиться. Поэтому он выходил в мир людей тайно. Так тайно, как это было возможно. — Джон сглотнул. — Там он и встретил мою мать. Она была молода, красива и не глупа. Я не знаю, почему он выбрал ее. Никто не знает. Это было… Его осуждали, Владыка никогда не позволял себе такого. Даже во время войн он чурался этой традиции — иметь смертную жену. И вдруг…

— Может быть, он влюбился, — пожала плечами Софи.

— Влюбился? — едко хмыкнул Джон. — Если и так, то его чувства были годны только для одного. Он предложил ей стать ханти.

Джон холодно глядел в окно. Губы его сжались в тонкую линию.

— Разве он мог ей предложить что-то еще? — осторожно спросила Софи.

— Он Владыка. Он мог делать все что угодно. Но он выбрал это. Это был его выбор, а раз так, значит, его чувства были лишь похотью.

— Но ведь ты как-то родился, значит… у него все-таки были чувства.

— О, я расскажу тебе, как я родился, — едко усмехнулся Джон. — Владыка после окончания войн не знал любви. Сердце Владычицы разбилось в день смерти Сильвин. Ее глаза померкли, и она уединилась в своем горе. Она винила владыку, ведь именно он… — Джон умолк. — Не важно. Словом, он был одинок и полон горечи. Моя мать была всего лишь смертной, которой он соблазнился. Когда веками живешь в слепом горе, отказаться от любого утешения должно быть непосильно. — Джон усмехнулся. — Раньше я презирал его за эту слабость, а сейчас, когда я не могу отказаться от трех рассветов с тобой, я уже не могу быть таким… непримиримым. Мой собственный изъян становится ему оправданием. — Джон покачал головой и мягко пожал руку Софи. — Моя мать была бедна, она согласилась уехать с ним в Сиршаллен. Он привез всего лишь ханти, но он не знал, что ее планы были куда амбициознее. — Джон усмехнулся. — Количество моих пороков считается таким великим именно из-за того, что моя мать вела себя не слишком почтенно. Она поселилась в доме владыки и попыталась вести себя как его супруга. В ее мечтах любовь знатного эльфа была счастливым билетом. Очень скоро она поняла, что сильно ошиблась. Ее не привезли сюда властвовать. Да, она была окружена роскошью, но не более. Жизнь ханти… впрочем, ты уже представляешь какая она. Моей матушке не было достаточно ночных песен и красивых нарядов. Она хотела большего.

— Чего именно? — Софи нахмурилась.

— Власти. Она хотела стать знатной эльфийской королевой и не меньше. Разумеется, это было невозможно вообразить. Смертная дева и Владыка Сиршаллена. Даже наличие у него ханти — уже было из ряда вон выходящим. Но моя матушка твердо знала, что ханти — это не то, чего она заслуживает. И вот однажды она решила, что рождение ребенка поможет ей укрепить свое положение. Она сделала все, чтобы растопить сердце владыки. И у нее получилось. Синай говорил мне, что его сердце обливалось кровью в те дни. Все видели, что она не честна с ним в своих чувствах. Все, кроме владыки. Возможно, он хотел обмануться. Этого мне не узнать никогда.

Джон усмехнулся и пожал плечами.

— Так или иначе, появилась возможность зачать дитя. Владыка, разумеется, и не думал иметь детей от ханти. Это было бы смертельным оскорблением владычице. Да и выносить ребенка почти невозможно. Но моя мать не желала этого знать. Она пренебрегла необходимыми предосторожностями. В своем невежестве, она думала, что ее ограждают от беременности лишь потому, что это даст ей некие привилегии. Она скрыла беременность, что было роковой ошибкой. Ее тело начало… истощаться. Так всегда бывает… — Джон осекся.

Софи пододвинулась, обняла его и устроилась у него на плече.

— И что дальше?

— Ее состояние заметили довольно скоро. Моя матушка была очень упрямой и идея выносить ребенка превратилась в навязчивую. Ее разум помутился, тело было истощено, но она дышала, и мое сердце в ее чреве билось. Владыка принял все меры, чтобы я смог появится на свет. Моя мать была при смерти, и все о чем она твердила в бреду, что родит сына, и он станет королем… — Джон усмехнулся. — Подобные слова, как ты понимаешь, оскорбляли и Владычицу, и Эльтана. А слова, подхваченные ветром слухов, разлетаются быстро. Еще до рождения мой брат и Владычица уже питали ко мне неприязнь. И все же Владыка, от перспективы снова взять на руки ребенка, расцвел надеждой. Говорили, что в его сердце снова расцвела весна. Чтобы я смог родиться, он пошел на… на крайние меры. Об этом не говорят, и я не стану говорить. Но он сделал все, чтобы моя мать смогла произвести меня на свет. Он очень ждал прихода в этот мир своего третьего ребенка.

Джон грустно усмехнулся, и Софи поежилась в его объятиях.

— Но когда, после всех волнений и трудов, он взял меня на руки… Говорят, что его лицо наполнилось неизбывной скорбью. Я родился раньше срока, слабым и маленьким. После рождения Эльтана и Сильвин, про которых говорили, что ночные птицы садились на их колыбели и пели, что феи леса одаривали близнецов дарами и посыпали волшебной пыльцой… После такого взять на руки меня, полукровку, недоноска… Я не могу его винить, что он почувствовал отвращение. Любой бы…

— Джон! Ты был младенцем! Как он мог так… Это… Уму непостижимо! — Софи полыхая праведным гневом, сжала Джона в объятиях.

Он с улыбкой глядел на нее.

— Все думали, что я не переживу первую ночь. Но я пережил. Говорят, что пороки моей матери дремлют во мне. А я знаю, что если я что-то и взял от нее, то это упрямство. Я выжил, хотя многие хотели бы, чтобы я сгинул еще в колыбели. Мое рождение было таким неудобным событием.

— Почему?

— О, по многим причинам. К примеру, дитя владыки должен обучаться у лучшего ментора. Но я полукровка. Достоин ли я обучатся у лучших из народа? Синай отказался сначала. Не захотел…

Софи пораженно отстранилась, чтобы увидеть лицо Джона.

— Отказался?!

— Да. Обучать дитя ханти… Он сказал нет и довольно резко. Только Мелана смогла убедить его. Уже тогда она была мне заступницей. Она была рядом со мной, когда я был совсем мал.

— А что стало с твоей матерью?

Между бровей Джона залегла глубокая складка.

— Она выжила. Здоровье ее тела даже смогли со временем поправить, но… ее разум помутился. Она не могла заботиться обо мне. Временами она попросту забывала о том, что я родился, временами впадала в бешенство и требовала отдать меня ей… Не стоит тебе знать об этом слишком много. Это лишь опечалит тебя.