— С тобой? — не поняла Лана.

— Ах, ты же все интересное пропустила. Я тебя почему веду убивать? Потому что я — тот самый парень, который мучил однодневок твоего благоверного. Ну и еще подружку твоего брата за компанию. Но, боже мой, детка, неужели ты думаешь, что я все это время был один? Сама подумай! Да меня одного сразу бы поймали. А уж хакер из меня тот еще… Догадываешься, кто вместо меня со всеми этими темными сетями возился, а?

Лана всхлипнула. Слова Ваньки прекрасно ложились на ее недавнюю паранойю. Они были так сильно похожи на правду, что не сказать вслух оказалось просто невозможно.

— Нет! Ты врешь!

— Вру? Ну, конечно, он же вскормил тебя своим огнем, как вскармливают брошенных котят коровьим молоком из пипетки. А ты не думала, что это только затем, что до полного осквернения рун ты должна оставаться не только живой, но и при собственном пламени? Конечно, не думала. Он же святой и вешающихся на шею моделей ни-ни! — Ванька снова неприятно заржал. — Все мы этих моделей ни-ни. Я некоторых так несколько раз ни-ни.

— НЕТ! — заорала Лана.

Что-то внутри нее надломилось, пошло трещинами. Даже приближающаяся смерть не казалась больше такой ужасной. А Ванька, совершенно игнорируя ее боль, все смеялся и смеялся.

«Убей», — подсказал кто-то равнодушный внутри нее.

Она всхлипнула.

— Ладно, это все, конечно, весело, но ждать, что Дэн придет лично тебя убивать, мы все-таки не станем. Хотя тебе, наверное, очень хочется умереть от его руки.

На его пальцах вспыхнула небольшая острая руна. Лана закрыла глаза.

«Я умру», — подумала она и неожиданно для себя отрицательно качнула головой.

— Умри! — резко распахнув глаза, приказала она Ваньке.

Тот криво усмехнулся, его рука со смертоносной руной дернулась и вошла прямо в бестыжий карий глаз. Уцелевший глаз удивленно моргнул и закрылся. Попсовый писатель Иван Комаров завалился на бок, чтобы больше уже никогда не подняться, разве что посмертно в топах такой же бесполезной, как его жизнь, литературы.

Лана, нервно сглотнув, откатилась от него в сторону и разрыдалась. Нужно было вставать и искать помощь, рассказать кому-то, что она убила человека, пусть и защищаясь. Нужно было сообщить, что у Ваньки имелись сообщники. Нужно было понять, соврал он ей про Дэна или нет.

«Встать, — вытирая рукавом пижамы слезы, решила она. — Для начала надо хотя бы встать».

Повернувшись на бок, Лана попыталась опереться руками о брусчатку, когда услышала, как двое зовут ее по имени. Дэн и Дерек. Они стояли по разные стороны площадки, на одинаковом расстоянии от Ланы. Шагнули к ней так же одновременно, как до этого назвали ее имя. И снова синхронно нарисовали рядом с собой по боевой руне.

— Стойте! — попросила Лана и поднялась. — Подождите. Надо отсюда уйти.

— Сначала он, — хмуро предложил Дэн.

Дерек кивнул и сделал пару шагов назад. Дэн нахмурился еще сильнее и бросил свою руну в сторону Ланы. Она отшатнулась было, но в спину толкнули, как раз навстречу нацеленной в нее опасности. Остановившись лишь через пару шагов, Лана шарахнулась в сторону и налетела на заклинание Дэна. Бок обожгло. Она прижала к нему ладонь и почувствовала, как липкая кровь растекается по рубашке и вниз по бедру. Подняла непонимающий взгляд на Дэна и столкнулась с пылающей ненавистью в его глазах.

«Зачем ты так смотришь? — подумала она. — Разве ты не понимаешь, как больно мне от этого твоего взгляда?»

Ноги подкосились, и Лана упала, опершись на и без того ободранные руки. Камень под ладонью, испачканной в крови, треснул. Дерек, оказавшийся почему-то позади Ланы, подхватил ее под руки, и через секунду они оказались где-то еще.

— Врата открылись? — обеспокоенно спросила встретившая их Анжелика Каро.

— А ты не видишь, что она ранена?! — зло бросил Дерек. — Как будто есть другой вариант событий после того, как была пролита кровь!

Анжелика не ответила, склонилась к Лане и надела ей на руки испещренные рунами черные браслеты.

— Давайте уже носилки! — не унимался Дерек. — Нельзя, чтобы она умерла прямо здесь!

«Почему нет?» — подумала Лана и закрыла мокрые от слез глаза. На обратной стороне век проступил образ Дэна. Дэна, который пытался ее убить…

Вообще-то Ян представлял себе Шамбалу немного иначе, хотя бы из-за картин Милы. Но вместо волшебства и эфемерных пони с единорогами как минимум внутри зданий царила цивилизация. Прирученный бог-громовержец Электричество питал здесь все от ламп до кофейного автомата, и оставалось непонятным, а чего они все богу Огня поклоняются? Только лишь из-за магии? Но те же полукровки-целители гораздо полезнее для местного общества. В общем, менталитет творцов Ян понимал плохо, а Шамбала вызывала скорее чувство легкого разочарования, нежели восхищения. Наверное, Миле об этом не стоит говорить — вдруг обидится. А ему очень не хотелось ее обижать.

— И про то, что за кофе можно расплатиться телефоном, тоже ни слова. Стаканчики. Надо похвалить большие стаканчики, да.

Ян взял со столика рядом с автоматом подставку, забрал свой кофе и собрался уже вернуться к Миле, как увидел, что к нему по коридору спешит Генри Миллер. Старик был явно чем-то обеспокоен, и от его обычного лоска не осталось и следа. Ян понял, что парой посылов по определенному маршруту не обойтись. Надо было с матерью поговорить после кофе, глядишь с Генри бы разминулись…

— Как хорошо, что я тебя нашел! — старик разве что обниматься не полез.

Яна передёрнуло от внезапно вспыхнувшей злости. Он поставил кофе на столик и отодвинул подальше, чтобы ненароком не выплеснуть его Генри в лицо. Потому что если Ян так поступит, то случится скандал, а его Мила ждет. И Лана. Вряд ли сестре пойдет на пользу его ссора с творцом, входящим в Конклав Огня.

— Почему вы искали меня здесь, в Шамбале?

Генри заговорил не сразу, как будто оценивал уровень агрессии Яна и подбирал слова, чтобы ее снизить.

— Я неизлечимо болен, Ян. В силу моего преклонного возраста и тяжести заболевания местные целители не могут меня вылечить, но помогают справиться с болью. Сегодня была как раз одна из таких процедур. Там-то я и увидел, как Давыдов принес сюда твою сестру, а значит, и ты должен был вскоре объявиться. Я подумал, что это хороший повод обсудить с тобой кое-что. Но не здесь, не в Шамбале. Ты же уделишь несколько минут старому больному человеку и выпьешь с ним чашку чая в лондонском особняке?

Ян хмыкнул и скрестил руки на груди, всем видом показывая, что нет, не уделит. Откуда в людях такая уверенность, что несмотря на все их мудацкое поведение по жизни, в старости их обязаны будут уважать и оказывать всяческие поблажки? Только за возраст что ли? Нет, то, что Генри столько прожил, не та заслуга, за которую Ян должен простить ему настойчивые попытки испортить и без того испорченное детство. Так что чем бы он ни болел, пусть ищет кого другого, кто его пожалеет.