Вполне вероятно, что если бы Путин удовольствовался присоединением Крыма и не пошел дальше, Запад со временем вернулся бы к обычным отношениям с Россией – как случилось после грузинской войны 2008 года. Но у него явно были другие планы. Вскоре после Крыма началась гибридная война на юго-востоке Украины, которая привела к убийственным последствиям и отбросила американо-российские отношения к в худшие дни холодной войны.

Едва завершилась эпопея с присоединением Крыма, как на юго-востоке Украины, преимущественно в Луганске и Донецке, начали объявляться новые, весьма разношерстные группы «зеленых человечков», состоявшие из ветеранов Афганистана, агентов российских разведслужб, пророссийски настроенных украинских граждан, рассерженных тем, что Киев пренебрег ими, русских из Приднестровья, а также чеченцев, направляемых Рамзаном Кадыровым. Они в точности повторяли крымский сценарий, методично захватывая одно за другим здания муниципальных властей. Их называли сепаратистами, поскольку они ратовали за отделение этих территорий от Украины. Однако на самом деле это были мятежники, получившие российские вооружения и действовавшие под предводительством русских командиров, зачастую враждующих между собой, но объединенных одним общим честолюбивым замыслом – вырвать Юго-Восточную Украину из-под власти Киева и воссоединить ее с матушкой-Россией. В начале апреля на территории Луганской и Донецкой областей были провозглашены Луганская народная республика (ЛНР) и Донецкая народная республика (ДНР). С прозрачным намеком на завоевания России в XVIII веке сепаратисты стали именовать этот регион «Новороссией»: так называлась территория к северу от Черного моря, отвоеванная Екатериной II у Османской империи. Юго-Восточная Украина имела тесные экономические связи с Россией, и многие проживавшие в этом регионе граждане считали себя русскими. Российская пропагандистская машина заработала на повышенных оборотах, поддерживая информационный шум вокруг сепаратистов и восхваляя их как героев, но при этом подчеркивая, что они действуют независимо от Москвы. Самое поразительное, что, когда президент Обама в течение полутора часов говорил по телефону с Путиным, обсуждая проблему столкновений на востоке Украины, Путин заявил в ответ, что это Запад разжигает конфликт, оказывая поддержку незаконному киевскому правительству. То есть два лидера разговаривали, не слыша друг друга{804}. В последующем подобная манера общения российского лидера повторялась все чаще. Именно это, судя по всему, заставило Ангелу Меркель после одного из ее звонков Путину сказать Обаме, что Путин утратил связь с реальностью и живет «в каком-то другом мире»{805}.

Поддержка Россией сепаратистов, которые отказывались раскрыть свое истинное лицо, составляла часть долгосрочной стратегии – обратить вспять то, что произошло после развала СССР. Замороженные конфликты в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии и так уже затрудняли Молдове и Грузии успешное превращение в независимые государства. Еще в 1992 году влиятельный эксперт по внешней политике Сергей Караганов в одном из выступлений предвидел, как Россия будет вести тайную войну на Украине. Он рассуждал, что после крушения Советского Союза русскоговорящее население в новых независимых государствах вроде Украины, Беларуси и государств Балтии станет главным гарантом политического и экономического влияния Москвы на эти страны, и предсказывал, что Москва в один прекрасный день, возможно, почувствует себя вынужденной применить силу для защиты русскоязычного населения, а тем самым и своих интересов на бывшем советском пространстве. Россия должна проявить инициативу и взять их под свой контроль, создавая мощный политический анклав, который станет фундаментом политического влияния России, говорил он{806}. Разжигание гибридной войны способствовало достижению двух целей России: дестабилизировать Украину и лишить новое правительство в Киеве всякой возможности контролировать собственную территорию, а также усилить российское влияние в ближнем зарубежье. В Кремле понимали, что после событий на Майдане Украина уже никогда не присоединится к Евразийскому союзу, и теперь собирались сделать все возможное, чтобы она не смогла вступить ни в Евросоюз, ни в НАТО.

После бегства Януковича переходное правительство Украины передвинуло президентские выборы на 25 мая 2014 года. А поскольку на Восточной Украине шли ожесточенные бои между прокиевскими и промосковскими силами, главный вопрос состоял в том, возможно ли вообще провести на Украине президентские выборы. В свете этого ключевой задачей Белого дома было добиться от Европы дальнейшей поддержки политики США на Украине – чтобы у Кремля не оставалось сомнений, что Запад выступает единым фронтом. Однако учитывая, что Европа делает куда более высокую экономическую и политическую ставку на отношения с Россией, решить эту задачу было непросто. На первой встрече по урегулированию кризиса на Украине, проходившей в Женеве, Россия, Евросоюз, США и Украина договорились о мерах по деэскалации конфликта и поисках его разрешения мирным путем{807}. Джон Керри – несомненно, под влиянием опыта предшествующих переговоров с Сергеем Лавровым по разным вопросам – высказал опасения относительно исхода переговоров и оказался прав: вскоре они потерпели неудачу. Однако при посредничестве ОБСЕ президентские выборы все же состоялись на большей части территории Украины – за исключением захваченных сепаратистами юго-восточных районов. Новым президентом Украины стал Петр Порошенко, придерживающийся центристских воззрений олигарх, сделавший состояние на кондитерском бизнесе (отсюда и прозвище «шоколадный король»). Он был избран с результатом 56 % голосов. Россия, скрепя сердце, признала итоги выборов. Вскоре Порошенко подписал соглашение об ассоциации с Евросоюзом, которым пренебрег его предшественник{808}. А 16 сентября 2014 года соглашение было ратифицировано Верховной радой Украины и Европейским парламентом.

После избрания Порошенко политика США в отношении Украины и России велась по четырем направлениям. Во-первых, Вашингтон оказывал поддержку новоиспеченному правительству Порошенко в форме займов, технического содействия и материально-технической военной помощи. Во-вторых, Вашингтон усилил присутствие НАТО на территории государств Балтии и Польши, чтобы приободрить своих взволнованных союзников. На сентябрьском саммите НАТО в Уэльсе было решено создать силы быстрого реагирования с целью укрепить безопасность стран – членов альянса. В конце концов, действия России против Украины имели одной из целей поставить под сомнение применимость статьи 5 Вашингтонского договора (о коллективной защите) к государствам Балтии. Что предпринял бы альянс в случае, если бы Россия решила взять под защиту своих притесняемых «соотечественников» в Латвии или Эстонии?